Географ глобус пропил

– Да нет… Просто в последний месяц Колесников уже который раз дома не ночует. Самое подозрительное, что у него всегда надёжная отмазка имеется. Я уж подумывала, не завёл ли он себе любовницу? Девки знакомые говорили, что видели его с какой-то бабой…

– Может, подследственная? – вяло предположил Служкин.

– Иди ты, – фыркнула Ветка.

– А если и любовница, что ты сделаешь?

– У-ух! – зашумела Ветка. – Я ему тогда устрою тарарам! Всю рожу расцарапаю, посуду перебью!

– А он тебе в лоб даст, чтобы не бушевала.

– Не даст, – авторитетно заявила Ветка. – Я его знаю.

– И что после тарарама?

– Ну-у… возьму с него слово, что больше не повторится, и дальше жить будем. Шурупу-то папаша какой-никакой, а нужен.

– А если повторится?

– Тогда разведусь. Только сперва другого папу найду, хорошего и с квартирой. А пока искать буду, Колесникову всю жизнь отравлю.

– Сурово… А за меня ты замуж бы пошла?

– Ты что, мне предложение делаешь? – заподозрила Ветка.

– Просто выясняю, гожусь я ещё в женихи или уже нет.

– Конечно, пошла бы. Ты человек весёлый, лёгкий, без проблем.

– Чего же раньше не шла, когда звал?

– Молодая была, дура.

– А сейчас старая и мудрая?

– А сейчас молодая и мудрая, – ревниво поправила Ветка. – Чего ты разговор-то об этом затеял? Ты случайно Колесникова не для этого отослал? Может, ты Будкина подговорил, чтобы он его позвал? Колесников свалит, а ты тут со мной на целую ночь останешься, а? Ты на такое способен.

Служкин крякнул.

– А как тебе больше нравится? – спросил он.

– Да уж лучше так, чем он бы к любовнице пошёл.

– Ага, тебе, значит, можно изменять, а ему нельзя? Тебе орден, а ему по морде? – Служкин по-будкински захехекал. – Сама-то ничем не лучше его. Тоже ему рога приставила до второго этажа.

– Да не в том дело, Витька! – возмутилась Ветка. – Мы же люди современные, свободные! Главное – не то, что изменяет, а как относится! Я никогда людей не смешиваю: Колесников – это всегда Колесников, ты – всегда ты. А для него все бабы одинаковы, лишь бы ноги раздвигали! Для него что я, что какая-нибудь проститутка – одно и то же! Вся и разница, что я даю всегда и бесплатно!

– Эк ты его разделала… – хмыкнул Служкин. – Нафиг тогда тебе с ним таким жить?

– А чего делать-то? Вляпалась, вот и сижу! Ты замуж не берёшь, а другие ничем не лучше Колесникова.

– Уф, Ветка, ну и загрузила ты меня, – вздохнул Служкин.

– Ладно, чего трепаться попусту, – согласилась Ветка. – Шуруп спит, ничего не знает. Ты ночевать будешь?

– Господь с тобой!.. – ужаснулся Служкин.

– Тогда я в ванну минут на десять, а ты подожди.

Ветка улетела в прихожую, заперла дверь и скрылась в ванной. Слышно было, как зашлёпали по полу её босые ноги, потом зашипел душ. Служкин закурил, выключил в кухне свет и подошёл к окну.

Отсюда отлично был виден весь затон. Ярко освещённый прожекторами, он лежал посреди тьмы, как остров. Корабли загадочными кристаллами были вморожены в плоскость неестественно белого льда. Было во всём этом что-то космическое: целое блюдо слепящего света в океане черноты, и вдали пунктир мелких звёздочек – фонарей на дамбе, – словно отнесённый в сторону окраинный рукав спиральной галактики. Шум душа напоминал свист вселенского эфира.

Но шум умолк, дверь ванной скрипнула, и Ветка вышла.

– Бросай сигарету, – шёпотом велела она. – Пойдём в комнату.

В комнате Служкин сел на диван, а Ветка хлопнулась рядом, прижавшись к нему. Служкин обнял её.

– Ну, не думал – не гадал… – пробормотал он и принялся целовать Ветку в губы.

Ветка поддавалась с жаром и энергией. Служкин расстегнул сверху донизу пуговицы её халата, положил руку на её горячий живот, медленно повёл ладонью вверх и взял, как грушу, тяжёлую и крупную грудь Ветки. И тут во входной двери заелозил ключ.

– Колесников вернулся! – шёпотом крикнула Ветка, слетела с дивана и начала лихорадочно застёгиваться.

– Великий факир изгадил сортир, – сквозь зубы, едва не зарычав, сказал Служкин, встал, протопал на кухню, включил свет и злобно обрушился на табуретку.

Ветка отщёлкнула собачку, и Колесников наконец-то вошёл.

– Чего закрылась-то на сто оборотов? – раздражённо спросил он, разуваясь. – Чего тут украдут, тебя, что ли?.. Служкин уже свалил?

– Нет, на кухне сидит, – ответила Ветка и, подумав, добавила: – Курит.

Служкин покорно вытащил сигарету и закурил. Мягко ступая в одних носках, Колесников свернул из прихожей сразу на кухню и поставил перед Служкиным на стол бутылку водки.

– Обломала она меня, – тихо сказал Колесников. – Насовсем и навсегда выгнала. Сейчас с горя пить будем.

Ветка появилась в дверях кухни.

– Ты чего вернулся-то? – спросила она.

– Автобуса долго не было. Холодно ждать.

– На улице – минус два…

– Минус два – жара, что ли, по-твоему?! – рявкнул Колесников.

– А ты говорил, Будкин плакать будет… – совсем робко, по инерции сказала Ветка.

– Да хрен с ним, – махнул рукой Колесников. – Пускай плачет.

Глава 36 Сосна на цыпочках

Когда красная профессура ввалилась в кабинет, она увидела Служкина, в пуховике и шапке сидящего за своим столом и качающегося на стуле. Изо рта у него торчала незажжённая сигарета.