Где деревянно кровь до октябрястучит – внутри у дерева, как ложка,с морозом пальцы наизусть скрестя,и смотрит [как в лицо] с его окошка,как здесь, наевшись почвы, в высотуу яблони прорезывая крылья,вдоль веточек нахохлившись, плодысидят так, что – и кровь совсем не видно.Поют [как человечьи] голосау дерева согретого плодами,и кровь, скрутившись в яблоне, у дналетит, морозя почву, перед нами.
Сруб
в срубе ручном узловатой зимызапотело стеклокто-то с иной сторонылижет дно [теплым ртомрежет от неба языкон кусок за куском]то деревянной пилойто дрожащим ножомходит по кругу воронкипернатый как трески [беспросветен как горло]светящийся лес
«И запрокинув голову…»
И запрокинув голову[пока что без лица],в круги по небу пялится,как камень, детвора,и птица возвращаетсяв качели [как бы смерть],и лица нарисованыв лице её на треть.Но, запрокинув голову,стоящий в небе томдом раздвигает в сторонылицо, чтоб смыть дождём,чтобы стоять неузнаннымв каких-нибудь углах —пока незрячи дети,неся, как камень, страхи, запрокинув голову,в качели плачет смерть,что ей лишь умирать здесь[совсем]одной за всех.
«Он медлит избавлять от скорби…»
Он медлит избавлять от скорби —накормлена земля, в бокахдрожит и дышит, будто пёс ейврастает в рёбра, в берегакак будто бы врастает ива,точнее тень её растёт,и тянет рёбра рек, ленивокадык воде поспешной рвёт.И линза из незрелой крови,как из гнезда упав, дрожитв птенце, врисованном псу в брюхо,что в водах вспаханных лежит,где тень, застыв на середине,перезабыла диалог,бог возвращает – как молитвуи иву – долг.
Наталья
Покажется, что снег с землёй делимна человека и пустое место —проходишь через тень свою один,и та парит [как будто бы из теста].Покажется – что тронуто рукойуже нашло скрижали нашей смерти —покоя нет – но, если есть покой,то он всегда в оставленном здесь месте.Идёшь на холм иль спустишься с холма —всё кажется, пока перевозимасквозь тьму и ночь – на поезде душа,на лодке [в старике] как руки длинной.Покажется, что снег съедает смерть,как будто тени заметает крошки,что сокрушимы Бог и человек,когда уже почти что осторожны,и что, спускаясь с неба, голосанащупывают в горла тьме несноснойзерно проросшее – чужое, как глаза —переходящее из местности сей в поздно.Покажется, что снег в земле лежит,и, что земля лежит внутрь человека —чья тень оторвой сквозь меня летит,по стороне ребра глухого света,что выгнута, как лодка, почва здесь,и снег всегда идёт наполовину,что в свете есть твоём – моя вина —и с ней не умираю я – а гибну.