Геополитика мирового порядка

А. Нации как культурные общности. Так называемая «немецкая» концепция нации берет начало во второй половине XVIII в. Ее появление на свет связано с именами немецких мыслителей Гердера[410] (конец XVIII в.), а потом Фихте[411] (начало XIX в.). Так, Гердер утверждал, что характер всякой нации определяется такими факторами, как природная среда, климат и физическая география, – факторами, формирующими и стиль жизни, и трудовые привычки, и предпочтения, и творческие наклонности людей. Превыше всего Гердер ставил фактор языка; в нем он видел воплощение характерных для народа традиций и его исторической памяти. Каждой нации, по Гердеру, присущ свой Volksgeist, что находит свое выражение в песнях, мифах и легендах и является для данного народа источником всех и всяких форм творчества. Национализм Гердера следует понимать как своего рода культурализм, где на первый план выдвигаются национальные традиции и коллективная память, но никак не государственность.

Не удивительно, что данная концепция нации способствовала пробуждению национального сознания немцев и составляла содержание движения пангерманизма[412], а также многочисленных националистических движений в XIX и XX вв. В соответствии с этой концепцией нация рассматривается как некое «естественное», или органическое, сообщество, которое уходит корнями в древность. И это сообщество будет существовать, пока существует человечество. Нация, по Гердеру, – это объективное сообщество, состоящее из членов одной и той же группы. Группа, в зависимости от конкретной ситуации, может определяться на основе единого языка, крови, расы или рождения. Но какой бы вариант не выбирался для определения группы, принадлежность людей к той или иной нации является предопределенной заранее: она определяется, по сути дела, фактом рождения. А потому принадлежность к нации не может быть утраченной, не может отрицаться. Так, проживающие во Франции эльзасцы, в соответствии с этой концепцией, относятся к немецкой нации, подобно тому, как объявлялись немцами жители чешских Судетов. В таком подходе, едва ли не основной характеристикой той или иной национальной группы выступает культура, которая находит свое выражение в языке и с помощью языка. Не удивительно, что «немецкую» концепцию нации характеризуют как концепцию биологическую или культурную. Нация в таком подходе представляет собой группу, отношения в которой основаны на сходстве и эмоциональной близости, что позволяет ее рассматривать как расширенную форму семейного сообщества.

Б. Нации как политические общности. Совсем другой подход представляет собой французская концепция нации, которую чаще всего связывают с именем Эрнеста Ренана (1823 – 1892). 11 марта 1882 г. Э. Ренан, выступая в Сорбонне, сформулировал «элективную», «политическую», или «гражданскую» концепцию нации, корни которой восходят к временам Французской революции 1789 г.

В чем смысл концепции нации, предложенной Э. Ренаном? Прежде всего следует сказать, что она направлена против этно-культурных концепций нации. Э. Ренан, в частности, отказывается от понятия «раса». Это связано с тем, что, по Ренану, ни одно государство и ни одна нация не могут рассматриваться как «расово» и «этнографически» гомогенные. Все они были образованы на основе постоянного смешения разных социальных групп, которые проживали, сменяя друг друга, на данной территории. Так, население Франции сформировалось на основе слияния галльских, романских, германских народов, а также иммиграционных движений, пополнявших население страны еще со времен античности.

«Истина заключается в том, – пишет Э. Ренан, – что не существует чистой расы и что стремление основать политику на этнографическом анализе означает лишь то, что она будет основываться на химере»[413].

И Германия в данном случае не является исключением. А потому «мы не имеем права обращаться с людьми таким образом, чтобы ощупывать их череп, а потом брать их за горло, говоря им: «Ты наша кровь, ты нам принадлежишь!»[414].

Общность языка, по Э. Ренану, не является основанием нации: «Язык призывает к объединению, но не принуждает к нему»[415].

Так, США и Великобритания имеют один и тот же язык, но представляют собой две различные нации. То же самое можно сказать об Испании и Аргентине, или Колумбии, Португалии и Бразилии, Франции и Квебеке и т. д. И наоборот, Швейцария имеет три или даже четыре основных языка, однако она не перестает представлять одну нацию. Это означает, согласно Э. Ренану, что «в человеке есть нечто большее, чем язык: это воля. Воля Швейцарии заключается в том, что она остается единой, несмотря на разнообразие идиом, и это более важный факт, нежели сходство, нередко достигаемое на основе принуждения»[416].

То же самое можно сказать и о критерии религии. Религия играет существенную роль в объединении людей. Но реальность такова, что государства и нации в большинстве случаев являются много-конфессиональными.