Георгий Седов

Весь январь стояли холода до 38° Ц с резкими ветрами. 13 января в дневнике художника отмечено:

«Гулял свои два часа при ветре шестнадцать метров в секунду с температурой —38°. Даже малицу пронизывает ветер. Ходим с обмороженными щеками и подбородками. Моя каюта во льду. Оледенение дошло до самого пола. Поверх льда на стенах и на потолке по утрам вижу слой инея, — это влага моего дыхания за ночь. Могучий «ледник» на койке достиг вышины полуметра при толщине около двадцати сантиметров. По ночам я не особенно зябну, хотя покрываюсь теми же одеялами, что и дома. Приходится, впрочем, на ночь надевать лишнюю фуфайку, а ноги закрывать листом резины. Кроме меня, раздевается на ночь только Визе, остальные, по выражению Павлова, «давно опустились на дно». Температура в каютах по ночам опускается до —6°, бывает и ниже. Днем в кают-компании от одного до девяти градусов выше нуля. В каютах холоднее.

Когда в каютах от нуля до пяти градусов, мы мерзнем, хочется надеть меховую куртку. Я удерживаюсь — тренируюсь на холод, к тому же и куртка одна. Слабое место всех — ноги: они вечно мерзнут. Обувь износилась, а хорошую пару берегут про запас.

В коридоре же на полу постоянная влажность, ноги у всех мокры. Чтобы согреть их, необходимо высушить валенки в то время, как топится чугунная печка.

Как только затопится печь в коридоре, — а это отрадное событие случается два-три раза в день, — вокруг источника тепла собирается все население «Фоки». Тридцать или сорок минут, пока горит огонь, печи не видно: она закрыта обувью. За первым слоем — второй: ее держат в руках люди, толпящиеся вокруг. Стоят на одной ноге, подобно аистам, другая — босая — протянута к печке. Случаются легкие ссоры из-за мест».

Художник так описывает день на «Фоке»:

«Яуже с шести часов не сплю и слышу все звуки нашего обиталища. Первый — покашливание штурмана в его каюте; по старой морской привычке он просыпается раньше всех. Потом слышу на кухне возню — встал Лебедев; теперь он боцман.

В семь часов Лебедев идет по матросским каютам, доносится его иронически-вежливый голос:

— Господа, доброе утро! Каково почивали? Извините, что побеспокоил. Милостивые государи, позвольте попросить вас встать.

Люди начинают шевелиться, ляская зубами и поругиваясь, вылезают из-под одеял. Одеваться не нужно — все спят одетыми. Вставшие идут на кухню за кипятком.

День начался. Рассказывают сны. Рядом в буфете Кизино стучит посудой, потом затапливает в кают-компании печь. Спустя полчаса температура поднимается, тепло через открытую дверь доходит до меня, размаривает. В восемь часов Кизино обходит каюты членов экспедиции, неизменно повторяя изо дня в день все одни и те же слова: «Пожалуйте кофе пить»«До ходиточередь до меня. Я совсем не расположен вставать: уловка Кизино давно известна, кофе не готов и будет подан не раньше девяти. Я вылезаю из-под одеяла в начале десятого и сажусь за кофе с черным хлебом. У лампы в коридоре уже сидит Инютин за шитьем сапог из нерпичьей шкуры, бегает в машинное отделение Кузнецов, вспарывает консервные жестянки Пищухин. Из-за клубов пара, распространившегося от кухни по всему коридору, доносится голос Линника, — он чинит шлейки и разъясняет Пустотному нечто из мудрого опыта, как управлять собаками.

Умываюсь, убираю свое ложе. В кают-компании — Павлов, иногда Максимыч. Павлову скучно до тоски. Он берется за ту, за другую книгу — все перечитано. Ставит микроскоп — все шлифы заучены. Седов лежит в своей каюте. В помещениях больных горят лампы, там теплее — около десяти градусов.

Перед обедом затапливается печь кают-компании. Возле нее места не найти. Пообедав, команда ложится спать.

В шесть часов подается ужин — остатки обеда, а обед — суп из сушеной трески или мясных консервов, изредка заменяемый бульоном из сушеного мяса; на второе — макароны или каша. Однообразные блюда надоели всем до отвращения. Есть не хочется. Пересиливаешь себя.

Через три часа волчий голод. Организм протестует, получая мало азотистых веществ, особенно нужных ему в суровых условиях.

До ужина каждый продолжает свою работу. В вахтенном журнале отмечается: «Команда занималась приготовлениями к полюсному путешествию». В девять часов некоторые матросы сразу забираются на койки. Действительно, не легко уснуть в этом чертовском холоде. С потолка падают капли на лицо, замерзают высунувшиеся конечности или нос до такой степени, что приходится отогревать рукой или дыханием. Сон всех неспокоен…

20 я н в а р я. С Нового года усиленно готовится снаряжение для путешествия к полюсу. Уйдет ли Седов, хватит ли сил? Здоровье его как будто лучше. Сегодня он вышел из каюты, но, просидев около часа, сильно устал и снова лег в постель. Мясное питание помогло. Мясо медведя, убитого недавно, тратилось, как лекарство. Мы, здоровые, попробовали его только на Рождество и Новый год. Штурман, Кизино и Кушаков поправились совсем. Инютин и Пищухин — на ногах.