Георгий Седов

В том же году, незадолго до Пири, из Гренландии возвратился другой американец — Кук. заявивший, что еще в 1908 году, а следовательно первым, он достиг полюса. Кука осыпали почестями. Его принимали короли. Печать всего мира восхваляла героя Арктики. Пири, вернувшись, заявил, что Кук — лжец и что на полюсе он вовсе не был.

Разгорелась полемика. Спор двух путешественников, вскрывший действительную сущность их стремлений к полюсу, долгое время оставался нерешенным. Лишь через большой промежуток времени стало известным постановление особой комиссии, рассматривавшей путевые журналы Пири. Комиссия пришла к заключению, что сомневаться в достижениях Пири, бывшего в непосредственной близости' к полюсу, нет оснований. О притязаниях же Кука комиссия высказала мнение, что Кук, определивший положение полюса на глаз, но не астрономически, не может претендовать на точность. Подтвердить обвинение в подделке путевого журнала (выставленное Пири) или в сознательном искажении своего дневника комиссия не нашла оснований. Впоследствии экспедиция Мак-Милана, обследовавшая северную часть Канадского архипелага, отыскала эскимосов, сопутствовавших Куку при путешествии к полюсу, и выяснила, что Кук, отойдя на несколько дней пути от земли Эльсмира, фотографировал палатку, которая в его отчете фигурировала в качестве поставленной у полюса. Иначе говоря, обвинения Пири оказались основательными.

Едва успел замолкнуть спор между Куком и Пири, телеграф принес известие об открытии Южного полюса Амундсеном, а также о его намерении отправиться к Северному полюсу.

Все эти споры и сенсации, связанные с полюсом, имели отклик и в России. Было известно, что после всей полемики между двумя американцами остались все-таки неясности и сомнения. Сделанные при помощи секстана астрономические определения Пири и его вычисления оказались далекими от точности. Был ли он в самом деле на прлюсе?

Георгий Яковлевич склонялся к мнению, что Пири не сумел точно определить, где он находился. Во всяком случае надо было проверить. Известие о предполагаемом путешествии Амундсена подтверждало мнение Седова. Если бы полюс был определен с точностью, Амундсен отказался бы от своего предприятия. Седов решил не медлить и опубликовать свой план достижения Северного полюса.

9 марта он подал рапорт на имя начальника Главного гидрографического управления.

«Промысловые и научные интересы Северного Ледовитого океана начали привлекать к себе всеобщее внимание чуть ли не с X столетия. Первыми пионерами были в Северном Ледовитом океане промышленники, устремившиеся туда за богатой добычей морского зверя, а затем и путешественники с научной целью. Многие из путешественников плавали сюда для отыскания свободного морского пути на восток, многие — для открытия новых земель и физического изучения океана и, наконец, многие для открытия Северного полюса, чтоб разрешить мировую загадку как со стороны научных полезнейших наблюдений, так ft со стороны открытий. Человеческий ум до того был поглощен этой нелегкой задачей, что разрешение ее, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным национальным состязанием: здесь, помимо человеческого любопытства, главным руководящим стимулом являлись народная гордость и честь страны…»

Георгий Яковлевич на минуту отнял руку от бумаги и прочел написанное, взял новый лист бумаги и по-прежнему быстро, не замечая процесса письма, продолжал излагать свои мысли:

«… B этом состязании участвовали все культурные страны и только не было русских. А между тем горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить за Норвегией честь открытия Северного полюса, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».

Написал было: «Мы отправимся с Земли Франца-Иосифа», но зачеркнул — в рапорте это лишнее. Дальше — короткая просьба об отпуске для достижения полюса и водружения на нем национального флага.

Точка. Достаточно!

Он внимательно перечитал рапорт, расставил запятые, переписал начисто. Горел желанием сию же минуту подать рапорт начальнику. Чего медлить? Отрезать отступление — и все! Чтобы не было возврата. Тогда поневоле останется одна дорога — вперед!..

Быстро набросал проект объяснительной записки: