Георгий Владимов: бремя рыцарства

В первый день мы отправились гулять, и я показала ему место казни в 1649 году короля Карла I. Владимов подробно расспрашивал о гражданской войне, бушевавшей в XVII веке в Великобритании. Рассказ о том, что король пришел на свою казнь пешком через парк Святого Джеймса, очень впечатлил Георгия Николаевича. Через здание и площадь Конной Гвардии мы прошли в этот прелестный парк, где на островке посреди озера стояли два пеликана. По озеру плавало множество уток и лебедей. Попрошайки-гуси вытягивали шеи навстречу. Когда мы вышли к Букингемскому дворцу, к Георгию Николаевичу подошли три черные фигурки – одетые в паранджу женщины. Только яркие черные глаза видны были в прорезях на лице. Он не понял, что они просили, и повернулся ко мне. Кивнув, я взяла у одной из них фотоаппарат – они хотели сфотографироваться на фоне дворца. Я дважды щелкнула фотоаппаратом, и, очень довольные, они поблагодарили и удалились. Глядя вслед их хрупким спинкам в развевающихся черных одеждах, Георгий Николаевич сказал: «В чем смысл такой фотографии?»

На следующий день мы должны были поехать «на утку» к Игорю Голомштоку, с которым нас связывала нежная дружба. Георгий Николаевич много слышал о нем и был рад познакомиться. Я обещала привезти закуски. Однако утром позвонил удрученный Голомшток: уток в окрестных магазинах не было, а жареная утка была его единственным коронным блюдом. «Приезжайте к нам, я что-нибудь приготовлю», – предложила я. «Но, Светлана, как же, я хотел вас всех уткой угостить!..» – сокрушался Игорь. Я стала его утешать: «Вчера мы с Георгием Николаевичем видели в парке очень много маленьких утят с молодыми мамашами. Уток зрелого возраста мы с вами всех съели, а утиная малышня еще не выросла». И тут я впервые услышала, как Георгий Николаевич засмеялся, легким, недолгим, молодым смехом. У меня отлегло от сердца, я поняла, что он, действительно, отходит душевно. Мы чудесно посидели и выпили с Игорем, который был большим поклонником творчества Владимова. Они прекрасно сошлись, так что Игорь в дальнейшем участвовал в наших походах, особенно в пабы. Увидев, как Георгий Николаевич наслаждается гостями, я начала приглашать друзей, и следующие дни мы, как он выражался, «гудели». Георгий Николаевич начал говорить о том, что ему необыкновенно нравится Лондон и он бы очень хотел переехать сюда из Германии. «Здесь есть какой-то творческий импульс, энергетика особая, писать хочется. Я такое чувствовал только в Ленинграде», – сказал он мне. Он стал живо интересоваться ценами лондонского жилья. Даже покупал газеты и рассматривал объявления, консультируясь с Арнольдом о разных районах. И попросил меня читать объявления, и, если вдруг что-то «проклюнется», немедленно сообщить ему. Но цены в Лондоне даже тогда были астрономическими.

Последующие месяцы он был очень занят, готовя к печати свой четырехтомник, а потом путешествуя с Мариной по Европе. В свой зимний приезд 1998 года, вспоминая осеннюю поездку, он много говорил о дочери. Он очень гордился ею, рассказывая, что она не только прекрасный врач, но у нее много литературных интересов, и она «…очень неплохо пишет». «Отличный товарищ в путешествиях, – хвастался папа Владимов, – ориентируется в обстановке легко, реакции быстрые. Карту дорожную хорошо читает. – И добавил, грустно усмехнувшись: – От Наташи моей, как вы себе хорошо представляете, в дороге толку не было никакого…»