Гера

– Что же тогда? Как ты рассуждаешь? Почему ты здесь?! Что тебя ждет здесь? Что толкает тебя на все это? Я обеспечен, у меня есть средства, мы могла бы быть счастливы…

Она качает головой.

– Значит, не любишь, – делает вывод Сашка и отступает. – Бог с тобой! Но почему же не сказать это прямо?

Он отворачивается, и в тот же миг от толпы отделяется Марианна и идет ему навстречу. Сашка привлекает ее к себе, обнимая за талию.

– Прощай, Аня!

– Прощай, Герасимов.., – откликается она едва слышно.

Наконец, наваждение исчезает. Сашка и его спутница тают среди туристов.

А Аня остается одна. Но совсем ненадолго. К ней подсаживается какой-то «руссо туристо» и предлагает, как обычно, составить ему компанию. Она поднимается и уходит.

Спешит покинуть Татилию. Объясняет самой себе, что Герасимов, внезапно материализовавшийся из ее воспоминаний, не может быть настоящим, как не может быть настоящей эта девушка с ярко-красными губами и черными волосами и не может быть настоящей эта тугая пачка денег в ее сумке. Но, разменяв в киоске одну сотенную купюру из сотни прочих, Аня убеждается, что деньги вполне реальны. Можно купить еды, чтобы лекарствам не было так одиноко в желудке.

Запасшись продуктами, она жует в своем полуподвале, как голодное животное, забившееся в нору со своей добычей. Жует и урчит, боясь, чтобы у него не отняли ни кусочка. Обгладывает куриные кости и, может, впервые за всю жизнь чувствует себя по-настоящему счастливой.

Девочка-ангел, девочка-волчица. Монстр, скрывшийся от людей в сыром подвале. Жует, давится, смеется и продолжает плакать.

Потом ложится, укрывшись с головой одеялом. И лежит неподвижно. Неподвижно и очень долго.

Наконец, приходит облегчение. Тело кажется невесомым, но вполне способно передвигаться без головокружения и боли.

В тот же день Аня отправляется на одну из американских военных баз. Ее ждет дальняя-дальняя дорога…

  8.  ДЖИП

Вернувшись, Сашка поспешил зарыться в дела. Гром принимал у себя депутатов какой-то новой партии и позвал его на вечеринку. Но и в клубе речь шла о политике – о том, на кого ставить на выборах, если ставить не на кого.

Сашка ушел раньше. Гром только на прощанье дернул:

– Как Турция? Ну, потом расскажешь…

А ему – не вспоминать бы о Турции. И о том, что он там увидел. Останки своей любви – убитые, но живые – до боли.

Выехал на ночное шоссе и остановился. И здесь, и над Турцией висят одни и те же звезды, одно и то же небо. Сейчас они видят ее. Эти звезды видят ее… Сашка выходит из машины и заглядывает им в глаза.

Потом возвращается и снова садится за руль. И вдруг небо падает. Что-то толкает со страшной силой… Он врезается грудью в руль, и только потом соображает съехать с сидения, чтобы укрыться от пуль. Выхватывает ствол… Снова догнали. Конкуренты, враги, менты, свои, чужие – без разницы. Сашка, сцепив зубы, ждет нападения.

Но стрельбы не последовало. Снаружи послышались только маты. Сашка вышел и увидел огромный джип-танк, стукнувший его «бэху» и сдавший назад. Рядом с открытой дверцей стояла девчонка лет девятнадцати – тонкая, невысокая, в черных очках, задвинутых в волосы. Не исключено, что только теперь сняла их. Иначе как можно было не заметить на трассе его машину?!

Мелькнула мысль о киллере, но Сашка все равно шагнул навстречу.

– Меня ищешь?

– А ты живой?

Она оглядела его недоверчиво и тут же перешла в нападение:

– Какого ты хрена остановился в темноте, козел?! Я чуть не убилась из-за тебя!

– И папкин джип помяла.., – Сашка оглядел покореженный бампер.

– Это не папкин джип. Это мой.

Она хлопнула тонкой ручкой по дверце железного зверя.

– А у папки?

– А у папки «лексус».

Сашка пожал плечами.

– А ты золотая девочка…

– Меня Лека зовут.

Она в знак примирения протянула Сашке свою изящную ладошку. Полные, темные губы заулыбались.

Не любит он таких имен: Лека, Лика, Ника. Коробит его это. Девчонки, которым все позволено их крутыми папашами. Сейчас она запросто могла убить его на этой дороге, могла переехать в темноте незадачливого пешехода, могла влететь во что угодно.

– А папа твой чем занимается?

– Прокурор. Витковский Глеб Иванович. Слышал?

– Ясно.

Сашка пошел к авто. Только столичной прокуратуры ему и не хватало…

Но Лека тоже потопала следом.

– Эй, чувак, не бросай меня. Нехорошо девушку оставлять одну на ночной трассе.

– А пустой джип оставлять хорошо?

– Моего никто не возьмет, –  сказала уверенно.

Села рядом с ним в машину и умолкла. 

– Куда тебя? – поинтересовался Сашка хмуро.

– А сам куда ехал?

Куда? Никуда…

– Послушай, девочка.., – говорит он мрачно. – Я знакомится с тобой не хочу. Скажи куда – подкину. Без лишних разговоров.

Она улыбается. У нее улыбка очень долгая – во времени… Очень загадочная.

–  И все? И как зовут, не скажешь?

И вдруг она выхватывает из сумочки пистолет и направляет прямо на Сашку.

– А так?

«Пристрелит, – думает Сашка. – Точно киллер. Стопудово».

– И так. Стреляй!

Смотрит на ее маленький пистолет и сомневается: травматический?

– Ладно, живи пока, мальчик. До клуба «Ниагара» подшофери – и свободен! – она, наконец, убирает оружие. – Испугался?

Сашка молчит. Молчит до самой «Ниагары».