Гера

– Я не хочу исчезать, Лека, – повторяет Сашка, ловя каждую искру ее взгляда. – Наоборот, я хочу удержать тебя. И самому удержаться… с тобой.

Разреженный воздух царапает его сердце, но Сашка слушает сейчас только свой мозг. И мозг подсказывает ему, что Лека – умная, красивая, самостоятельная женщина, обеспеченная и самодостаточная. И в то же время – хрупкая, одинокая девочка, которая нуждается в его любви и заботе. 

Все это происходит осенью. Может, осень принимает за Сашку это решение и говорит за него эти слова. А может, улыбка Леки – и есть осень его жизни, наступившая раньше срока.

Он подносит ее смуглую ладошку к губам. 

– Все будет хорошо, милая…

Он не может быть один этой осенью. Не может – с осенью наедине. Он не выдержит больше ожидания звонка, который не прозвучит, ожидания стука в дверь, который не раздастся. Он не вынесет больше ни одной мысли об Ане, о том, где она теперь, и что с ней стало.

Пусть засветится солнечной радостью лицо Леки, пусть засверкают искры в ее взгляде – пусть закончится, наконец, это ожидание.

– Спасибо, – говорит вдруг она и отводит глаза, затуманившиеся слезами.

Сашка снова чувствует себя зыбко. Лека – интеллигентная, образованная женщина, модель и миллионерша, стоит перед ним едва ли не на коленях, словно дешевая шлюха, и молит его о чувстве.  Потом… потом, опомнившись, она ни себе, ни тем более ему не простит этого.

Ситуация странная. Гипнотическая. И очень опасная.

Она увлеклась им, и он знает, что обязательно ее разочарует. Кто он? Бандит? Преступник, почувствовавший вкус к беззаконию? Безмозглый робот? Орудие чужой воли? Чем он заслужил этот умоляющий взгляд прекрасной женщины? Только тем, что красив и хорошо сложен? Тем, что очки делают его интеллигентнее? Тем, что ему нет и тридцати, а у него счета в швейцарских банках? Или тем, что он подлец, который использовал ее и с удовольствием вышвырнул бы на рассвете?

Сашка вдруг падает на колени и ловит в воздухе ее взлетевшие, как испуганные птички, ладошки.

– Лека, девочка моя, я никогда тебя не обижу…

И все в кафе смотрят на Сашку.

– Я не предам тебя, моя милая!

Она резко поднимается и идет к выходу. Сашка едва успевает догнать ее у автостоянки. Теперь, когда приступ самобичевания миновал, ему неловко смотреть ей в глаза.

В машине оба молчат.

– Ок, – говорит, наконец, она. – Я оценила. Просто не люблю, когда мужчина обещает то, в чем не очень уверен. Но твой порыв мне льстит, Гера…

Он пожимает плечами, глядя на дорогу перед собой.

– Мое прошлое – непростая история, но она окончилась. Я не хочу возвращаться к этому и не хочу обсуждать это с тобой.

– Если ты любишь ее, это не прошлое, – парирует она спокойно.

Небо течет по лобовому стеклу вместе с облаками, и его разгоняют щетки дворников.

– Останови! – вдруг решает Сашка.

Она тормозит прямо посреди трассы.

– Я позвоню тебе вечером, – говорит он и выходит.

Машины сигналят, ему вслед несутся трехэтажные маты. Джип срывается с места и исчезает из виду.

А он идет под дождем обратно. Возбужденный мозг постепенно остывает. Лека – его женщина. Они близки. Они будут встречаться. Поженятся. Родят красивых и умных детей. Это хорошее будущее.

Будущее должно быть. Не должно рваться в постоянных предчувствиях беды. Он должен жить – без Ани, жить полноценной жизнью. Должен перестать ждать.

А вдруг она умерла?

И даже если она умерла, у него должно быть будущее.

А вдруг она умерла еще тогда от своей болезни? А он живет дальше и ничего не знает об этом? Сашка останавливается от резкой, парализующей боли. Кое-как нащупывает рукой звонящую мобилу.

– Ну?

– Не нукай! Дело есть, – обрывает его Гром. – Крутое дело, брат, вырисовывается.

– Что за дело?

– Анекдот знаешь? Звонит мужик в пейджинговую компанию: «Вы анонимность сообщений гарантируете?» – «Конечно» – «Тогда передайте абоненту 3848: Саня, забери труп из багажника».

– Очень смешно.

– Вот посмейся, а потом подъезжай в «Фараон».

– Сегодня?

– Нет, твою мать, через два года, когда труп разложится!

– Не мели, Гром, мало ли кто нас слушает – поверят люди.

В ответ – молчание телефона. А Сашка, не медля ни секунды, едет в «Фараон». Серьезные дела не допускают промедления. И мысль о ее смерти не успевает за Сашкой и отпускает его…

Он думает о деле… о Громе. О том, за что тот мог взяться с таким рвением. О том, кому и что уже успел пообещать. Думает – и не может угадать. С Чечней для них покончено. Больше они там не засветятся. Что же тогда? Куда снова?

11. ДЕЛО

«Фараон» днем не пустует. Молодежь потягивает пивко и дымит дешевыми сигаретами. Гром сидит за столиком с менеджером ресторана и что-то объясняет ему, указывая правой рукой в сторону автостоянки. «Фараон», на самом деле, с недавних пор – ресторан Грома, но ему никак не удается завлечь в него солидную публику. По привычке здесь тусуется молодежь с пивом. Гром даже цены поднял, но элитности у заведения не прибавилось.