Герильеро

Проснулся Вася от собственного крика «Не-ет!» после того, как увидел смерть отца Луиса — падре схватили прямо на улице, пытали и расстреляли в глухом подвале, а потом выкинули тело, с которого даже не сняли кляп, на глухой дороге в горах…

Сердце билось о ребра, холодный пот заливал глаза, испуганными птицами носились мысли, не давая ухватить кончик и размотать, но Вася взял себя в руки и после десятка глубоких и размеренных вдохов решил, что дорогое мироздание помогло ему вспомнить реализовавшийся вариант — почти все совпадало с его знаниями об истории Боливии. Значит, должна быть зацепка, которая позволит отвернуть…

Режи Дебре!!!

Он же известный левый и бывал на Кубе, а потом под своим именем поперся в Боливию, затем в отряд Че, и в одном из первых боев угодил в плен. И сдал все, что знал! Значит, надо как минимум отвадить его от Ньянкауасу, где будет действовать Гевара.

Прямо с Касигуачи Вася отправился на перекладных в Кочабамбу, где растряс Игнасио, добрался до Хорхе и потребовал срочно сообщить Дебре, что француза еще с прошлого приезда ищет полиция Санта-Круса и что хорошо бы тому, не дожидаясь, свалить из Боливии. Большего придумать с ходу не удалось, вот хотя бы неделю на подготовку — можно и ориентировки полицейские представить и даже фото «скрытой камерой», да мало ли что можно сделать за семь дней. Но времени нет, раз Дебре в Боливии, значит, со дня на день здесь появится и Че… Первое, что приказал касик, срочно вернувшись в лагерь — установить наблюдение за Каламиной, для чего выделил Искаю десяток бойцов. И даже радиостанцию, с которой пришлось отправить Хосе.

* * *

Среднего роста лысый человек с седым пухом над ушами потер свежую щетину, поправил лампу на грубо сколоченном столе, раскрыл красную тетрадь на кольцах и написал:

7 ноября[53].

Сегодня начинается новый этап. К вечеру мы прибыли на ранчо. Поездка прошла вполне удачно. Мы с Пачо, изменив внешность, установили контакты в Кочабамбе, затем порознь за два дня добрались сюда, каждый на джипе.

Одну машину оставили не доезжая до ранчо, чтобы не вызывать подозрений на соседнем подворье, хозяин которого зудит что наша компания занимается производством кокаина. Любопытно, что неутомимого Туму он считает химиком группы. Во время второго рейса Хорхе, узнав меня, чуть не свалился с машиной в ущелье. Джип пришлось бросить на самом краю пропасти. Мы прошли километров 20 и прибыли на ранчо, где живут три партийных товарища, после полуночи. По пути Хорхе рассказывал о партизанских отрядах индейцев кечуа. Звучит неправдоподобно.

Хорхе готов сотрудничать с нами, что бы ни решила партия, но он верен Эстанислао, которого уважает и, кажется, любит. По его словам, Родольфо и Коко думают так же, но мы должны приложить усилия, чтобы партия решилась на вооруженную борьбу. Я попросил его не сообщать руководству до возвращения Эстанислао из Болгарии, и помочь нам, он согласился и на то, и на другое.

В трехстах метрах от домика, где лысый черкал по бумаге, Искай опустил бинокль и который раз с уважением посмотрел на это творение гринго в своих руках. Еле видное в ночи светящееся окошко эта чертова штука приближала раза в три-четыре! Даже можно было разглядеть движение внутри дома. Маленький индеец вдруг подумал, что если на его место посадить хорошего стрелка… тут же с горечью вспомнил так нелепо погибшего Пумасинку, махнул рукой, поднялся с лежки, размел ее веником из прутьев и неслышным шагом двинулся по склону, мягко отводя ветки рукой.