Герильеро

27 ноября.

Ответа все еще нет. Я велел дежурить всю ночь, но в девять прибыл первый джип из Ла-Паса. С Коко приехали Хоакин, Урбано и один боливиец, который решил примкнуть к нам, — Эрнесто, студент медицинского факультета. Затем Коко уехал на машине и привез Рикардо, Браулио и Мигеля, а также еще одного боливийца, Инти. Теперь нас уже двенадцать бойцов и еще Хорхе, выступающий в роли хозяина ранчо.

28 ноября.

Безответственность какая-то. Круглосуточный пост проморгал появление ответа. Вечером я собрал всех свободных бойцов и еще раз потребовал дисциплины и бдительности. Недопустимо, чтобы посторонние ходили у нас в лагере, как у себя дома. Ничего не остается, как согласится на встречу.

Первым на поляну вышел Вася. Он демонстративно скинул ремни с подсумками, прислонил к дереву винтовку, вытащил и бросил поверх пистолет и нож. А потом спокойно дошагал до камня посередине, постелил на него пончо и сел, щурясь на солнце, прямо чувствуя, как его разглядывают сквозь прицелы из зарослей на другом краю. Воспринимал это касик без страха — сейчас момент истины, либо они договорятся, либо… либо все усилия напрасны, без помощи извне такую колоссальную задачу не решить.

Лето в Боливии очень разное, просто потому, что тут сошелся десяток природных зон, от влажных тропических лесов до тундры на высокогорье. Здесь же, на границе департаментов Чукисака и Санта-Крус, через месяц будет жарко, да еще начнет лить: за год вываливается вдвое больше осадков, чем в Москве, и это при сухой зиме! А каких-нибудь сто километров на запад — и лето не такое жаркое, и воды с неба поменьше раза в полтора… Да и насекомые не такие злые! Вася, хоть и был намазан дедовым отваром с головы до ног, прихлопнул уже третью наглую тварь, а барбудос все еще выжидали. Но, наконец, шевельнулись ветки и на поляну вышли трое, настороженно поводя стволами винтовок.

Вася приветственно помахал рукой и улыбнулся во все тридцать два зуба. Первый кубинец, будто устыдившись собственной осторожности, решительно закинул винтовку за спину и направился к камню. Двое оставшихся, с замотанными банданами лицами, последовали его примеру, но остановились шагах в десяти поодаль.

— Привет, я Тупак Амару Третий. Добро пожаловать в Анды.

— Я команданте Рамон, — неторопливо склонил голову первый, сутулый человек на вид лет пятидесяти.

Вася с сомнением оглядел круглое лицо с глубокими складками от носа к губам, густыми бровями и оттопыренными ушами. Да, помотала жизнь товарища Че, сам на себя не похож. Главное — не похожи глаза и надбровные дуги. А вон у того в кепке, стоящего позади, глаза как раз те самые.

— Вы не Рамон.

Вася встал, кубинцы настороженно дернулись, но за оружие хвататься не стали. Касик оставил за спиной «команданте» и вразвалочку двинулся к двум другим. Один нервно отступил, а вот тот, который в кепке, смотрел на приближающегося Васю даже с интересом.

Вот ему-то на ухо касик и шепнул:

— Вам привет из Москвы от вашего верного стража Василия, команданте.

На краю поляны, под деревьями трещал костерок, Катари и Римак варили кукурузную кашу с мясом, рядом сидели Маркос и липовый «команданте» — Хоакин. Разговор особо не шел, индейцы по приказу касика не светили знаниями испанского, а кубинцы не владели кечуа. Разговор шел у камня, где остались командиры.

— Как выглядит Василий? — Че снял повязку с лица и теперь, с отросшей за последние дни бородкой, являл образ хрестоматийный.

Описать деда по старым фотографиям касику труда не составило и собеседник, удовлетворенно кивнув, задал следующий вопрос:

— Вы связаны с русскими?

Легенду свою Вася обдумывал при каждом удобном случае. С чего начать, какой придумать поворот, чтобы ему поверили? Рассказывать о переносе никак невозможно, сочтут сумасшедшим как минимум. Была идея назваться советским разведчиком, калмыком по рождению, но как тогда объяснить, что индейцы считают Васю касиком? Можно тупо заявить «Я Инка», кечуа подтвердят, но как отреагирует левак на такие феодальные выкрутасы? Более-менее стройная картина нарисовалась в аккурат за три дня до встречи, не ахти что, но для начала сойдет, а там уже поздно будет, прокатит.

— Я учился в Москве.

Брови Гевары поползли на лоб.

— В школе и в Московском университете, — поспешил уточнить Вася. — Меня отправили туда родители десять лет назад. Чтобы предупредить следующие вопросы, давайте я немного обрисую ситуацию.