Герман Геринг

Много еще говорилось всего в том же духе. Сошлись на том, чтобы (по предложению Геринга) обложить всю еврейскую общину в Германии контрибуцией в 1 млрд марок — «Чтобы эти свиньи подумали, стоит ли совершать убийства!», а также решили просить фюрера об организации «международной акции» по переселению всех евреев на остров Мадагаскар (!).

Многие современники Геринга (например, его друг, министр финансов Попитц) говорили о том, что ему не нравилось все это дело, что он не хотел преследовать евреев и после погрома чувствовал себя «замаранным» и гневно заявлял, что больше не допустит, чтобы Геббельс втягивал его в такие грязные провокации. Но ведь Геббельсу покровительствовал фюрер, которому Геринг служил верой и правдой, так что фактически это были только благие пожелания, не подкрепленные делами. К этому времени уже стало очевидным то, что хотел он быть соучастником в подобных грязных делах или нет, но он действовал заодно с их вдохновителями, а значит, был одним из них. Чем дальше он продвигался по пути сотрудничества с Гитлером, тем больше удалялся от тех понятий о чести и достоинстве прусского дворянина и боевого офицера, с которыми он начал службу своей стране.

После событий «Хрустальной ночи» отношение к Германии за рубежом изменилось. Рузвельт отозвал из страны своего посла. В посольствах зарубежных стран Геринг стал встречать вежливые официальные улыбки вместо прежнего дружеского расположения; он чувствовал, что связи с Западом, налаженные с таким трудом, ослабевают и рвутся. Чтобы как-то «спасти лицо», Германии и свое собственное, Геринг приказал (24 января 1939 г.) министру внутренних дел Фрику организовать «центральное агентство по эмиграции евреев, чтобы решить еврейский вопрос путем эмиграции и эвакуации наиболее благоприятным способом, возможным в данных условиях». Главой агентства был назначен Гейдрих, один из руководителей погрома 9 ноября 1938 г.

Все же среди влиятельных деятелей Англии оставалось немало таких, кто видел в Геринге если и не друга, то подходящего партнера. Например, посол Великобритании в Берлине Гендерсон писал в своей книге «Провал миссии»: «Из всех нацистских вождей я находил Германа Геринга наиболее симпатичным. Он мог быть жестким и безжалостным в годы кризиса и войны, но это в нем не отталкивало. Он мне признавался, что восхищается прежними англичанами, времен пирата Френсиса Дрейка. «С тех пор вы стали что-то уж слишком занудными!» — посетовал он. Сам же он по характеру был как раз настоящим «морским разбойником», «флибустьером», но не лишенным обаяния, так что иногда невольно вызывал к себе симпатию. Мне нравилась и его жена, фрау Геринг; пожалуй, ее требования к морали были более высокими, чем у мужа. Геринг часто давал мне понять, что, безусловно, является последователем Гитлера и его преемником на посту «вождя германского народа».

После событий 9 ноября германский посол в Риме фон Хассель намекнул Герингу, что можно было бы воспользоваться ситуацией и выступить против фюрера, но Геринг на это не согласился; он и помыслить не мог о том, чтобы попытаться занять место человека, наделившего его властью. Он верно служил Гитлеру и тогда, когда его сознание не могло смириться с делами фюрера; он повиновался, говоря себе: «Так надо!» Он получил свою власть из рук Гитлера, а не из рук народа, и никогда об этом не забывал; народ только присутствовал и почти всегда безмолвствовал, как и в тот последний предвоенный год, когда где-то за кулисами решалась его собственная судьба.

Глава 23 «Фюрер играет мастерски, но рискованно!»

Все знают, что будет война! Неизвестно только — когда? Все ждут чуда. Никогда еще во Франции и Англии не было так много государственных деятелей, верящих в чудеса. И никогда еще их не было так мало в Германии.

Э. М. Ремарк

1. За мир надо бороться

Настал 1939 г., и Геринг все заметнее начал проявлять желание отойти от дел. Он перестал заниматься внешней политикой, потратил некоторое время на реорганизацию люфтваффе, а потом засел в Каринхалле, стараясь как можно реже появляться в Берлине. Он проводил дни на охоте, иногда выезжая в Восточную Пруссию, и посвятил многие часы тому, чтобы сбросить лишний вес; затем, в феврале, они вместе с Эмми отправились в продолжительную поездку за границу. Он уже знал, что следующей целью дипломатических и военных устремлений фюрера стала Польша, но предоставил возможность вести длительные дискуссии с польским правительством Риббентропу, которого Гитлер сделал своим главным советником в вопросах внешней политики.