Герман Матвеев "Семнадцатилетние"

— Таким образом, мы установили, что в подавляющем большинстве выбор профессии зависит не от внутренних качеств, желаний и способностей молодого человека, а от случайных влияний, иногда же расчета, — продолжал Сергей Иванович. — Запомните это, Константин Семенович, потому что только это обстоятельство и может вызвать ваши возражения... Мне кажется, что средние школы должны быть не просто средними, а среднетехническими, среднекоммерческими, среднесельскохозяйственными, среднегуманитарными, среднемеханическими и прочее и тому подобное. Причем уклон школы должен диктоваться потребностью государства и спецификой района. Вот, предположим, — Баку! Большинство школ этого района должно получить уклон... вы понимаете, какой? Причем нефть необходимо изучать в школе очень широко. Разведка и поиски нефти, а значит геология; добыча нефти, а значит техника и механика; переработка нефти, а значит химическая промышленность. Вся работа школ, кружков должна быть связана с практикой. И не только путем экскурсий... Такая специализация, конечно, не означает, что в школах Баку не будут преподавать литературу или, скажем, ботанику. Ни в коем случае! Среднее образование остается, но только в него будет «просачиваться» нефть: в виде примеров и задач по математике, тем по сочинениям и так далее... Между прочим, такого рода специализация поможет школе еще и тем, что в образование детей активно включатся родители. Ведь это их профессия! Профессия отцов — великое дело! Думаю, что средние школы в сельских местностях должны быть с агрономическим уклоном... Одним словом, десять лет учения... десять самых впечатляющих, самых любознательных лет должны дать практическую основу для жизни. Они должны прививать любовь и трудовые навыки не только на словах... Будем говорить откровенно! Счастливое детство — это понятие, которое далеко не всеми воспринимается одинаково. Кое-кто из молодежи по-своему трактует этот лозунг. Быть счастливым, в представлении таких типов, — это значит поменьше работать и получше жить. Мы забываем, что, желая детям счастья, следует готовить их не для счастья, а для трудностей жизни...

— И не только на словах! — многозначительно заметил Константин Семенович.

Но Сергей Иванович, увлеченный своей идеей, не понял намека.

— Само собой разумеется! — горячо продолжал он. — Теперь о возможных возражениях... Те единицы, о которых мы говорили вначале. Да!.. Среди окончивших сельскую школу найдутся композиторы, философы, юристы... Ну так что? Дорога для них не закрыта! А что плохого в том, что какой-нибудь композитор будет иметь представление о сельском хозяйстве? Что плохого в том, если философ будет знать нефть? Медицинское образование не помешало Чехову стать писателем, химик Бородин был великолепным композитором.

— Ничего плохого в этом нет, — подтвердил Константин Семенович.

— Значит, вы согласны?

— Мне нравится ваша идея, Сергей Иванович. Возможно, что вы несколько сужаете идею политехнического образования и есть опасность ранней профессионализации, но, с другой стороны, сейчас подготовка к любой профессии охватывает так много предметов... Сельское хозяйство, например, немыслимо без механизации и электрификации во всех областях... Да, мысль Интересная! Но мне кажется, что наше министерство с задачей не справится...

— Абсолютно верно! Ваше министерство забюрократилось. Очень уж там силен чиновничий дух... Как они изучают детей? В кабинетах?.. Даже зоологи не мыслят своей работы иначе, как постоянно наблюдая зверей. Дети же меняются... Сейчас они не такие, какими были до войны или во время войны... Нет, нет... С педагогикой у нас совсем уж не так хорошо, как хотелось бы. Ведь не случайно Макаренко появился в системе Наркомата внутренних дел, а не в системе Наркомпроса...

Ему не удалось развить свою мысль. В кабинет вошла Лида.

— Хозяйка просит дорогих гостей к столу! — сказала она нараспев, делая глубокий реверанс.

— Подожди минутку, Лидуся... — остановил ее Сергей Иванович. — У нас тут интересный разговор.

— Нет, папа, Константин Семенович гость, а ты, наверно, замучил его своими теориями. Разговор можно продолжать за столом, — сказала она тоном, не допускающим никаких возражений.

Небольшой круглый стол был сервирован старинным фарфором. Константин Семенович не был знатоком фарфора, но и он залюбовался удивительно нежным рисунком сервиза.

— Это Мейссенский! — не без гордости пояснил Сергей Иванович. — Восемнадцатый век.

Но Константин Семенович успел заметить не только уникальный сервиз, но и то, что водка была подана не в графине, а просто в пол-литровой бутылке, что на белой накрахмаленной скатерти лежал кусок батона, что ветчина, поданная на великолепном блюде, была не нарезана, а накромсана. «Да, хозяйки-то в этом доме, очевидно, нет, — подумал он. — И Лиду все это, должно быть, совсем не интересует. Вот — один из результатов «свободного воспитания».

— Прошу!.. Папа, ты на свое место... Константин Семенович, сюда! — оживленно распоряжалась Лида. — Прошу вас сюда...

Она усадила учителя напротив отца и села рядом.