ГЕРМАНИЯ НА ЗАРЕ ФАШИЗМА

Этот результат не смог испортить даже неприятный эпилог. Когда совещание завершилось, в зал принесли вечерние газеты. На первых полосах все они опубликовали официальное заявление Земельного союза, которое было передано представителям прессы до начала совещаний с президентом и канцлером. В заявлении говорилось, что упадок немецкого сельского хозяйства при нынешнем правительстве достиг таких размеров, которые представлялись бы немыслимыми даже при чисто марксистском правительстве. Далее повторялись привычные жалобы, а в заключительной части содержался призыв к каждому фермеру приготовиться к «решительному усилию в навязанной ему борьбе за своё существование». Во время совещания Гинденбург отверг обвинения Земельного союза в том, что администрация Шлейхера ничего не сделала для помощи сельскому хозяйству. Взбешённый очередным проявлением демагогии, маршал уведомил, что ни за что не принял бы представителей Земельного союза, если бы знал, к какой вероломной тактике они могут прибегнуть. Шлейхер, со своей стороны, прервал все официальные отношения с Земельным союзом и отказался вступать с ним в какие-либо переговоры в дальнейшем.

Если инцидент не вернул Шлейхеру благосклонность маршала, тому имелась лишь одна причина: аграрии имели доступ к президенту не только через Земельный союз. Восточнопрусские соседи Гинденбурга всегда могли служить линиями связи, по которым в президентский дворец лился непрекращающийся поток жалоб на планы переселения и ценовую политику правительства. Самым откровенным из критиков был неукротимый Ольденбург-Янушау.

К тревогам аграриев по поводу программы Шлейхера в те дни добавились и другие. Бюджетный комитет рейхстага предпринял тщательное рассмотрение выполнения программы помощи восточным провинциям. Газеты сообщили, что расследование выявило большие растраты фондов. Бенефициарии, было сказано в газетах, использовали субсидии для уплаты карточных долгов, приобретения скаковых лошадей, отдыха на Ривьере и содержания любовниц. В дело оказались замешанными отпрыски старинных прусских аристократических семейств, и даже существовали предположения, что родственники президента получили немалую выгоду от этих неправомерных действий. В некоторых случаях якобы имелась санкция Гинденбурга.

Расследование было начато по инициативе нацистов. Предположительно, они хотели привести Гинденбурга в замешательство, сделав его более сговорчивым. Кампанию в прессе возглавляла «Тэглихе рундшау» Ганса Церера, якобы являвшаяся рупором Шлейхера. Сотрудничество Шлейхера и Церера было куда менее закрытым, чем считалось, да и Шлейхер незадолго до этого урезал все субсидии газете. Каковы бы ни были факты, враги канцлера поспешили доложить президенту, что Шлейхер мастерски раздувает «скандал с восточной помощью», или, по крайней мере, не делает ничего, чтобы его загасить.

Словно чтобы ещё больше усложнить жизнь Шлейхеру, Штрассер снова передумал. Он не примет ни пост вице-канцлера, ни пост министра труда, предложенный ему Шлейхером в надежде обеспечить поддержку консервативных профсоюзов. Теперь Штрассер откровенно боялся взять на себя любую активную роль против Гитлера. В порыве откровения он признался Мейснеру, что после полученных им угроз ни за что не осмелится мешать фюреру. Видимо, он всё ещё не терял надежду, что Гитлер возьмёт его обратно, для чего в середине января дважды являлся к нему. Но Гитлер не пожелал простить бывшего соратника, и, когда Штрассер спустя несколько дней нанёс ещё один визит, его попросту не приняли. К этому времени прошли парламентские выборы в маленьком государстве Липпе, где нацисты сумели возместить свои потери. Обрадованный успехом, Гитлер публично заявил, что разрывает отношения со Штрассером, и пригрозил «сломать шеи всем партийным пораженцам».

В сложных манёврах, последовавших за новыми бедами Шлейхера, на передний план выдвинулся почти позабытый Гугенберг. Он понимал, что время работает против него. Грядущий экономический рост мог вернуть страну на путь демократического парламентаризма. «Учитывая возросшую деловую активность во всём мире, – объявил он, – для Германии всё сложится хорошо, если власть предержащие будут проводить ясный авторитарный курс, относиться к Гитлеру с ледяным равнодушием и осуществлять те экономические меры, которые мы предлагаем им каждый день». Чтобы перестроить экономику страны согласно его идеям, нельзя терять ни минуты, и ради этой благой цели он даже готов работать со Шлейхером. Воспользовавшись стычкой канцлера с Земельным союзом, он предложил успокоить аграриев, если, конечно, канцлер даст ему портфели министров экономики и сельского хозяйства. К его величайшему разочарованию, Шлейхер отверг предложение. Канцлер всё ещё надеялся сформировать коалицию вокруг «Центра» и профсоюзов и не желал рисковать этими переговорами вступлением в союз с протагонистом реакции.