Германия на заре фашизма

И Гинденбург снова вынужден был пройти через тяжелейшее испытание – принять партийных лидеров. Были приглашены руководители Немецкой национальной партии, «Центра», Немецкой народной партии, Баварской народной партии и, конечно, Гитлер. Поскольку социал – демократы отказались встретиться с Папеном, их отказ стал достаточным основанием не приглашать их и на встречу с президентом. Сами социалисты не стали просить аудиенции у президента, чтобы довести до его сведения свои взгляды. Переговоры с остальными буржуазными партиями, теперь превратившимися в очень маленькие отколовшиеся группы, были сочтены бессмысленными. Коммунистов, всегда выдвигавших собственные неприемлемые условия, и раньше на консультации не приглашали. Вести подобные дискуссии Гинденбургу всегда было тяжело, но теперь это стало для него непосильным. Мейснер записал все вопросы, которые президенту предстояло задать своим посетителям, а также реплики, которые он должен был произнести после их выступлений. Последнее замечание маршала было намеренно туманным: пока он не может сказать ничего определенного, поскольку должен переговорить с представителями других партий. Позднее он их вызовет еще раз – по одному или всех вместе. По двум вопросам подготовленный ответ был совершенно недвусмысленным: «<Я ограничусь тем, что скажу, что ни при каких условиях не отдам правительство снова в руки партий. Не стану я и назначать правительство, сформированное партиями и подавляемое ими. Также я буду всеми силами стремиться сохранить союз рейха и Пруссии».

Как и следовало ожидать, переговоры не привели к принятию решения. Партийные лидеры не смогли предложить ни одного конструктивного совета. Гугенберг, Каас, Дингельд и Шеффер согласились с тем, что необходимо сохранить авторитарное правительство и ослабить рейхстаг. Они также одобрили концентрацию всех «(национальных сил», чтобы на них могло опереться такое правительство. Все согласились и с тем, что нацистов надо ввести в правительство, но, кроме Кааса, сомневались, что Гитлера можно назначить канцлером. Гугенберг, у которого был самый большой и весьма неприятный опыт общения с Гитлером, высказал самые серьезные опасения. «Я не заметил у Гитлера желания выполнять свои обещания, – заметил он. – Его способ решения политических вопросов заставляет усомниться, можно ли ему доверить политическое лидерство. У меня имеются самые серьезные возражения». Все были согласны, что выбор канцлера – прерогатива президента и, когда он примет решение, партийные лидеры не станут его оспаривать. Никто не сказал об этом прямо, но все понимали: время, когда партии являлись творцами политики, ушло в прошлое.

Причиной готовности Кааса принять Гитлера в качестве канцлера являлось опасение, что диктатура Папена, не пользующегося народной поддержкой, приведет страну к гражданской войне. «Нас ждет ужасная зима, – говорил он президенту. – Двенадцать миллионов немцев выступают против правительства справа и тринадцать с половиной миллионов – слева. Национальное единство, включающее национал – социалистов, является необходимостью». Он настаивал на проведении основательных, спокойных и серьезных переговоров с ними, потому что стоящие перед страной проблемы не могут быть решены на поспешных коротких встречах, и утверждал, что этого хочет вся страна – и деловые круги, и промышленники, и аграрии. Причем переговоры не должны прерываться только потому, что одной стороне не понравилось что – то, сказанное другой, – такие трудности придется урегулировать партийным лидерам. «Необходимость в положительном исходе так велика, что я считаю настоящей трагедией, если и эти переговоры станут пустой формальностью и если они прервутся в тот момент, когда нацисты отвергнут очередное предложение. <..> Мы поддержим президента, если будут выдвинуты требования, которые он сочтет неприемлемыми, но мы также просим президента пойти на все уступки, на которые он сможет пойти, не поступаясь своими основными убеждениями». Если такие переговоры все же окажутся неудачными, нация должна убедиться, что ответственность за это не лежит на руководстве рейха.

Прелат предложил Гинденбургу выбрать человека, которому он может доверить вести переговоры, предпочтительно не являющегося потенциальным кандидатом на пост канцлера. Он был уверен, что прогресс по самым актуальным вопросам, нечто вроде «соглашения доверия», может быть достигнут тремя или четырьмя решительными партийными лидерами. Издавать чрезвычайные декреты и распускать рейхстаг недостаточно, чтобы провести страну через тяготы грядущей зимы. Необходим президентский кабинет, который одновременно опирался бы на поддержку, пусть и временную, большинства рейхстага.