Германия на заре фашизма

В создавшейся ситуации следовало, прежде всего, заручиться согласием Оскара, а уж потом обращать в свою веру президента. Как и у отца, оппозиция Оскара по отношению к Гитлеру была скорее эмоциональной, чем рациональной, с элементом социального снобизма, но, по мнению Папена, энергичный и напористый Гитлер мог развеять опасения Оскара. Папен, за время своего канцлерства успевший подружиться с сыном президента, по – дружески попросил его встретиться с Гитлером, который очень хотел этого. Но Оскар не желал вмешиваться. В конце концов, только чтобы не оскорбить нацистского лидера, как позднее объяснил Оскар, он неохотно дал согласие на встречу, но настоял, чтобы при встрече присутствовал Мейснер – официальный политический советник его отца. Гинденбург согласился. Он сказал Папену, что было бы хорошо выяснить действительные намерения Гитлера, тем более сейчас, когда Шлейхер доказал свою неспособность справиться с ситуацией. Встреча прошла в обстановке строжайшей секретности. Оскар и Мейснер первым делом отправились в оперу – показались на публике. Сразу после начала последнего действия они выскользнули из театра и на такси отправились на виллу Риббентропа. Там их ждали Папен, Гитлер и еще некоторые представители нацистской верхушки. После обмена несколькими дежурными фразами Гитлер встал и предложил Оскару перейти вместе с ним в соседнюю комнату. Полковник, подчинившись командному тону Гитлера, последовал за ним, не предложив Мейснеру присоединиться.

Беседа тет – а–тет продлилась больше часа. Мы почти ничего не знаем о ее содержании. По утверждению Оскара, говорил в основном Гитлер. Пытаясь заставить Оскара изменить свою позицию, он повторил все уже известные аргументы: только он может спасти Германию от коммунизма; только он станет самым лучшим и эффективным канцлером; ни одно правительство не продержится без его поддержки, потому что он всегда сможет обеспечить большинство, которое заставит уйти любого с поста главы государства. Возможно, Гитлер пригрозил и импичментом президенту – об этом Гинденбург в те дни часто думал. Хотя, скорее всего, перетянуть на свою сторону Оскара Гитлеру помогла его обычная напористость и умение убеждать. Как бы то ни было, всю обратную дорогу Оскар был погружен в свои мысли. Мейснер не мешал. После долгого молчания полковник сообщил, что тоже пришел к выводу о необходимости назначения Гитлера канцлером. Мейснер, конечно, предвидел такой исход и раньше, а беседа с Герингом, которую он провел, ожидая Оскара, лишь утвердила его в этом мнении. Геринг полностью подтвердил сообщение Папена о предложениях Гитлера. Он также повторил, что нацисты будут уважать Веймарскую конституцию и установят плодотворное сотрудничество с другими «национальными» партиями. Прозвучал также намек на то, что Гитлер, возможно, сумеет исполнить сокровенную мечту Гинденбурга и реставрировать монархию[60].

В тот вечер Гитлер смог записать на свой счет еще одну победу. Когда Мейснер и Оскар фон Гинденбург ушли, Папен остался. Почувствовав изменение в отношении Оскара фон Гинденбурга, Папен пообещал, что будет настаивать на канцлерстве Гитлера и не примет этот пост сам. Очевидно, Гитлер не был в этом убежден, потому что Папен, как следует из записей в дневнике Риббентропа, предложил выйти из переговоров, если фюрер ему не доверяет.

В итоге мир был восстановлен, и на следующее утро Папен снова явился к президенту. Если при их предыдущей встрече Гинденбург, казалось, несколько смягчился по отношению к Гитлеру, теперь он снова не хотел ничего слышать о нем в качестве канцлера. Ни инстинктивная неприязнь к Гитлеру, ни старые страхи, как выяснилось, не исчезли. Папен сделал все от него зависящее, чтобы убедить Гинденбурга в необходимости принять предложение Гитлера, но президент не стал слушать. Встретившись в тот же день с Риббентропом, Папен был вынужден признать, что не сумел ничего добиться. С его подачи Гитлеру была предложена кандидатура Шлахта в качестве компромиссного варианта канцлера, и приближенные фюрера, желавшие, наконец, дорваться до правительственной кормушки, приветствовали такое решение. Но Гитлер не пожелал даже выслушать Папена. Переговоры зашли в безнадежный тупик.