Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Дело Грумбаха наглядно продемонстрировало не только отсутствие сколько-нибудь больших возможностей дворянской оппозиции в середине XVI в. оспаривать гегемонию князей, но и прочность имперских структур. Реакция протестантских князей на рыцарский разбой совершенно ясно говорила о солидарности в рядах сословной элиты при защите «земского мира», базовых основ существования самой Империи, заложенных в Аугсбургской системе. Император располагал весьма эффективным механизмом ликвидации подобного рода опасных очагов.

Вне зависимости от конфессиональной ориентации в большинстве территорий Империи местное дворянство предпочитало мирно интегрироваться в систему территориальной власти. Своеобразным следствием стало насыщение административных институтов, системы земского представительства дворянским элементом. Дворянство начинало играть все большую роль в институционном развитии отельных княжеств. Тенденция к этому ощущалась в целом ряде территорий уже с позднего средневековья, но в конце XVI в. стала еще более заметной. Весьма наглядно она прослеживалась прежде всего в крупных северных, северо-восточных и южных территориях. В землях курфюршества Бранденбург после последних дворянских смут эпохи Иоахима II во второй четверти века дворянство постепенно занимает лидирующие позиции в структурах регионального управления, укрепляет их на ландтаге, причем в землях Прусского герцогства добивается свобод, граничивших с вольностями польской шляхты. В 1610 г. курфюрст вынужден был обещать впредь занимать высшие придворные должности лишь представителями самых именитых родов Бранденбурга. Аналогичные процессы проходили во владениях баварских герцогов, где после 1563 г. — после поражения сочувствовавшей Реформации дворянской оппозиции — местная знать перенесла центр тяжести своего влияния в региональную администрацию и аппарат герцогского управления. В австрийских владениях Габсбургов, только что очищенных от последних следов протестантизма, мы наблюдаем стремительную интеграцию бывших лютеранских дворянских родов в систему территориальной службы. Штубенберги, Шраттенбахи, Траутманнсдорфы выступали здесь самыми зримыми показателями «одворянивания» администрации. Дворянство занимало ключевые позиции и в крупнейших духовных владениях. Соборные капитулы Кёльна и Майнца выступали своеобразными витринами самых влиятельных дворянских семейств.

Вместе с тем процесс конфессионализации накладывал глубокую печать не только на религиозный профиль, но и на быт немецкого дворянства. Будучи в своей основе дворянством сельским, оно было обречено зависеть от аграрного сектора, что неизбежно делало проблему надежного экономического тыла одной из главных даже в век тяжелейших религиозных потрясений. Поместье выступало, как и столетия назад, главной хозяйственной базой дворянских родов. М. Шаттковски в своей монографии о Кристофе фон Лос очень хорошо показала важность поместной опоры и механизм хозяйственной деятельности дворянина конца XVI в.: речь идет именно об интенсификации различных сфер экономических и правовых отношений в рамках ленных владений. От его совокупного дохода зависело благополучие часто далеко не только одной семьи: семейные разделы, влекшие дележ имущества, вынуждали кромсать доходы от владений зачастую одной деревни. Мелочные, порой до педантичной скрупулезности перечислявшие стоимость ломаных стульев и поношенных шляп, дворянские завещания и акты родовых разделов хорошо иллюстрировали жизненно важную необходимость устойчивого поместного подспорья. Львиную долю фамильных архивов образовывали многочисленные судебные акты и договоры вокруг обладания наследственной землей. Богатство в денежной и земельной форме выступало социально значимой чертой.

Между тем экономическая и демографическая конъюнктура в конце XVI в. если и не грозила скорыми напастями на немецкое дворянство, то и не обещала слишком радужных перспектив. Дворянство, исчислявшееся, по подсчетам историков, примерно 1,5 % от общего населения Германии, было избавлено от физического вымирания: демографический прирост, наметившийся еще с конца XV в., сказывался и на дворянских родах. В большинстве случаев мы имеем дело с многодетными, достаточно плодовитыми семьями, в среднем имевшими по пять детей, доживавших до совершеннолетия. Дворянское собрание существенно пополнялось в отдельных регионах, прежде всего в наследственных землях Габсбургов (Богемия, Австрия) за счет нобилитации, организованной короной.