Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

К числу наиболее дискуссионных следует отнести тезис о «модернизации» общества в раннее Новое время, выраженный в трех известных концепциях: социологической, разработанной Герхардом Остпрайхом в 1960-е гг., цивилизационной. сформулированной известным философом и культурологом Норбертом Элиасом еще в конце 30-х гг. XX в., и социально-экономической, рисующей Европу XVI–XVII вв. ареной всеобъемлющего и глубокого кризиса. Многие положения теории кризиса сегодня разделяют сторонники самых различных исследовательских направлений.

Г. Острайх видел в многообразии общественных процессов прежде всего общую тенденцию к росту «социальной дисциплины». По его мнению, характерной чертой здесь выступала диффузия государствообразующих тенденций, проникавших во все поры сословного общества, со все более возраставшим давлением нормировавшая повседневность. Важными стимулами в этом процессе выступали затяжные и краткосрочные кризисы, вынуждавшие человека раннего Нового времени в поисках стабильности все теснее прижиматься к институтам власти. Реформация и конфессионализация в землях Империи ставили под сомнение эффективность старых социальных учреждений, что влекло усиление конфликтного потенциала и заново ставило вопросы социальной самоорганизации и дисциплины. Именно подобное движение, по мнению многих историков, и наблюдалось в ареалах вновь возникших протестантских конфессий и реформированного католицизма (создание общинных церковных структур под контролем пастората и надзорных инстанций, организация жесткого контроля со стороны княжеской власти, фиксация повседневных нормативов в регламентирующих актах, бюрократизация и институционализация самих духовных учреждений). Все это содействовало в конце концов различной степени унификации повседневной жизни самих верующих. Намечалось сближение и даже взаимоинтеграция уже существовавших структур светской власти с вновь возникшими духовными институтами. В свою очередь, новый круг задач и возможностей, предоставленных светской власти благодаря Реформации, обусловил рост правительственных структур (развитие «публичных» финансов, формирование правового мышления и органов юстиции, общая тенденция к бюрократизации). В этом смысле конфессиональная эпоха внесла свой вклад в развитие социальной дисциплины и ускорила формирование «протосовременного государства».

Социологическая в своей основе модель, предложенная Г. Острайхом, позволяет интерпретировать конфессиональную эпоху прежде всего с социально-институционной точки зрения как предтечу времени абсолютизма, при котором зревшие до этого государствообразующие тенденции нашли свое логическое воплощение. Вместе с тем многие вопросы, сформулированные Г. Острайхом, остаются либо открытыми, либо попросту не находят подтверждения на немецком материале. Линейная в своей основе концепция Г. Острайха не учитывает региональную специфику немецкого сословного общества. Некоторые тенденции вообще не были свойственны многим имперским территориям. Если, скажем, военная реформа Оранских, осуществленная в Нидерландах, нашла определенный отзвук в прирейнских протестантских землях, то в большинстве других относительно крупных княжеств мы не видим сколько-нибудь схожих элементов военной модернизации. Процесс конфессионализации шел зачастую весьма болезненно и сопровождался тяжелейшими коллизиями для власти, как, например, в Пфальце или в землях богемской короны. Однако тезис Г. Острайха сохраняет значимость в своей, так сказать, рабочей ориентации в качестве идеи, руководящей и дающей ответ, по меньшей мере на главный вопрос, — о росте государственных структур в Европе после Тридцатилетней войны.

Процесс цивилизации Н. Элиаса, сконструированный ученым в виде совокупности множества «социальных» потоков, акцентирует внимание на социальных институтах, выполнявших роль генераторов «обновления». По мнению Н. Элиаса, в раннее Новое время на авансцену истории выступают учреждения, выполнявшие в средневековье второстепенную роль, но в XVI–XVII вв. ставшие кузницей кадров нового общества, и задача историка анализировать именно специфику развития этих учреждений. Если попытаться трактовать концепцию Н. Элиаса с точки зрения конфессионализации, то легко прийти к выводу, что собственно сами новые вероисповедания выступают двигателями общественного обновления.