Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Некоторые историки, вооружившись, как бы мы сказали, генерационно-типологическим методом Ф. Пресса, попытались обобщить картину. У. Вайсе и Р. Штраубель упростили его схему: в целом, по их мнению, второй половине XVI в. свойственен образ именно «благочестивого», «молящегося» государя, все еще пребывавшего в хлопотах об устройстве церкви, укоренению избранной им догмы.

XVII в. знал тип «военного властителя», сформированный военным временем. «Теперь характерно повышалась репутация государя, если он выступал в качестве полководца или военного организатора, состоя на иноземной службе или во главе своих войск» [15. S. 15). На смену ему уже в середине XVIII в. приходит лик просвещенного государя, «просветителя на троне», правившего в уже иной общественной атмосфере.

Наметился и более осторожный подход, предпочитающий выделять не столько связь типа с поколением, сколько указывать на типологическую разницу между самими поколениями. В подобном духе высказывался Р. Эндрес, противопоставляя два поколения имперских князей: времен Аугсбургского мира (Альбрехт Баварский, Август Саксонский, Иоганн Георг Бранденбургский) и князей начала XVII в. (Фридрих V Пфальцский, Максимилиан I Баварский). Если представители первого поколения были озабочены сохранением мира, то новые государи кануна Тридцатилетней войны выступали, выражаясь его словами, «энергичными активистами» в защиту собственных религиозных и династических интересов, причем наиболее ярко новые черты отразились в портретах кальвинистских лидеров Империи. А. Крауз по меньшей мере выделяет тип «раннеабсолютистского государя» в начале XVII в., но вновь как синоним нового поколения. Предшественники, «отцы и деды» Максимилиана Баварского, черпали удовольствие в «ренессансном образе жизни, в растущих личных удовольствиях временами примитивного рода, ставших возможными благодаря их княжескому статусу» [17. S. 23]. Их ближайшие наследники видели в персональном правлении прежде всего большие возможности к достижению собственного величия и величия своего государства. А. Крауз, хотя и рассматривает проблему на примере католических Виттельсбахов, однако склонен скорее к обобщению в социокультурологическом контексте, избегая конфессиональной дифференциации Ф. Пресса. «Раннеабсолютистский государь» — универсальный тип для начавшегося XVII в., Максимилиан I Баварский — первый его представитель на немецкой почве.

Наряду с генерационно-типологическом приемом в последние годы наметилась тенденция к более узкому анализу, ограниченному одним-двумя поколениями, в основе которого лежит связь отдельных групп князей с определенной конфессией, иными словами, к конфессиональной типологизации. Одним из первых опытов в этом направлении стал сборник работ, изданный в 1991 г. под редакцией X. Духарда, призванный обобщить характерные черты представителей католической и протестантской княжеской элиты, правда, преимущественно в XVII в. На страницах этого сборника А. Крауз исследовал лидеров католической элиты (Максимилиан Баварский и Фердинанд II), сам X. Духард — протестантских властителей. Прототипом исследовательской модели для А. Крауза стал сравнительный метод С. Скалвейта, использованный им для характеристики «образа государя» XVII в. При всей относительности выводов, не позволивших провести четкие различия между евангелическим и католическим типом имперского князя, оба автора к тому же ограничили свои задачи выяснением самовосприятия и восприятия государя современниками, отказавшись использовать инструментарий социального анализа.