Германия в ХХ веке

Исключения, подобные покушению Эльзера, арестованного на швейцарской границе и погибшего в концлагере, лишь подтверждали известное правило – от побед не принято отказываться. Кадры кинохроники показывали немецких солдат, марширующих по улицам европейских столиц, Гитлера, любующегося видами Парижа. Вера в его гениальность и полководческий талант стала превращаться из обязательного пропагандистского штампа в главный фактор высокого боевого духа вермахта. Немцы стали привыкать к войне – это было тем легче, что ее дыхание практически не сказывалось на будничной жизни. Для эмигрантки из России княжны Васильчиковой, приехавшей в Берлин в 1940 г. и оставившей уникальный дневник, неудобства военного времени свелись первоначально лишь к запрету принимать ванну в рабочие дни недели. Еще одним специфическим выражением военной тревоги стала пропажа туалетной бумаги в здании министерства иностранных дел, куда Васильчикова благодаря аристократическим связям смогла устроиться на работу. Неудобства светомаскировки и суррогатный кофе с лихвой компенсировались лучшими французскими винами и чувством сопричастности к «великим победам». Второе издание «гражданского мира» также имело свою цену. Только из оккупированных в ходе первого этапа войны стран Европы было переведено на баланс «рейха» разного рода ценностей в размере 12 млрд. золотых марок. Награбленное в порядке инициативы снизу и отправленное в Германию полевой почтой не поддается никакому учету.

«Можно без преувеличения сказать, что националсоциалистская система была зафиксирована на эту войну. Для фюрера вопрос заключался не в том, стоит ли нападать на Советский Союз, а в том, когда напасть» (П. Ян и Р. Рюруп). Он так и не решился отдать приказ о высадке вермахта на Британские острова, пока в тылу оставался такой опасный «союзник», как СССР. Попытка Гитлера решить вопрос миром, путем раздела английских владений направив советскую экспансию на юг, к Индийскому океану. Сталин разгадал маневр своего визави, предлагавшего разделить шкуру еще не убитого медведя, и в своих директивах Молотову накануне его визита в Берлин в ноябре 1940 г. сосредоточил внимание на Юго-Восточной Европе. 12 ноября Молотова принял Гитлер, предложивший Советскому Союзу присоединиться к военному союзу Германии, Японии и Италии. Гитлер уклонился от уступок в балканском вопросе, доступ к румынской нефти оставался для него главным приоритетом в этом регионе. Не было достигнуто серьезного прогресса в отношении Финляндии, попавшей в советскую сферу интересов (в этом случае нацистское руководство волновали бесперебойные поставки шведской руды). Вторую беседу с Молотовым Гитлер закончил сожалением, что «ему до сих пор не удалось встретиться с такой огромной исторической личностью, как Сталин, тем более, что он думает, что, может быть, и сам попадет в историю». Это можно было понимать и как неуклюжую лесть, и как скрытую угрозу. Визит Молотова в Берлин показал, что СССР и Германия «скорее уперлись грудь в грудь, чем стоят спина к спине» (Ю. Ферстер).

Гитлер давно уже потерял интерес к дальнейшей торговле, и более проницательный политик, нежели Молотов, мог бы это заметить. Гораздо большую роль, чем неуступчивость советских партнеров по переговорам, не желавшим соглашаться с ролью вассалов, в этой перемене сыграли ошеломляющие военные успехи летней кампании 1940 г. Нацистский режим стал заложником собственных побед, действовавших как наркотик. На следующий год предстояло совершить нечто не менее масштабное, и на выбор оставались лишь две европейские державы – Советский Союз и Великобритания. За Великобританией стоял мощный союзник США, поэтому на молниеносную войну против нее рассчитывать не приходилось. Напротив, за СССР находилась Япония, готовая при первом же удобном случае высадиться на Дальнем Востоке.

Поражение Великобритании заставило бы ее признать гегемонию Гитлера на европейском континенте, но вопроса о физическом выживании англичан не стояло. Иное на Востоке. Война с СССР должна была обеспечить завоевание ресурсов и жизненного пространства для его «германизации». Ни о каком соглашении со Сталиным в ходе или после войны на уничтожение (Vernichtungskrieg) речи быть не могло.

Донесения военной разведки подчеркивали слабость Красной Армии, гнет режима и готовность порабощенных народов к сопротивлению, особенно в только что присоединенных западных республиках. Гитлер окончательно пришел к выводу о том, что СССР – «колосс на глиняных ногах», и в узком кругу предпочитал говорить о его «обезвреживании». План военной операции «Барбаросса» был подписан им 18 декабря 1940 г., но его подготовкой генеральный штаб занимался несколько месяцев до этого. Начало африканской кампании (11 февраля 1941 г.) и военный разгром Югославии в апреле-мае 1941 г. стали только эпизодами, на некоторое время отвлекшими Гитлера от стратегической задачи.