Германо-польская война

2. В связи с этим ставятся следующие задачи: группа армий "Север" быстро продвигается 3-й армией через Нарев, чтобы воспрепятствовать планомерному созданию обороны реки, и далее развивает наступление через Буг в направлении Варшава - Седлец, чтобы свернуть с севера фронта на Висле...

Группа армий "Юг", одновременно с уничтожением группы "Лодзь", препятствует созданию обороны на Висле... 14-я армия наносит удар через Сан в общем направлении Люблин...

Дальнейшая оперативная цель: охват остатков польских главных сил восточнее Вислы" (подчеркнуто нами. - Д. П.){106}.

Несмотря на все усилия немецко-фашистской авиации, ей не удалось полностью сорвать стратегические перевозки польской армии. Более того, эффект воздействия с воздуха против железнодорожной сети был в целом невелик{107}.

В области политических отношений первые три дня войны означали переход от мюнхенского курса мирного времени к политике "странной войны" - военному варианту той же мюнхенской политики. Гитлер стремился в эти дни политическими средствами оттянуть вступление Англии и Франции в войну и выиграть время для возможно более глубокого продвижения своих войск в Польше.

Утром 1 сентября Гитлер выступил с речью, в которой сказал: "Германия не имеет никаких интересов на Западе"{108}. В те же часы Бек обратился к Парижу и Лондону: польское правительство уверено, что "...может рассчитывать на немедленную помощь союзников"{109}. Однако Боннэ немедленно ответил, что без согласия парламента ничего сделать нельзя, но что парламент соберется лишь 2-го{110}. Французское правительство ухватилось за предложение Муссолини созвать мирную конференцию{111}, которая, как телеграфировал Боннэ в Рим, позволит "достигнуть всеобщего умиротворения"{112}. Опять жаргон и дела Мюнхена! Но Бек в 21:30 заявил французам: "Речь больше не идет о конференции, а о том, чтобы союзники дали совместный отпор и сопротивлялись наступлению"{113}. Тем временем английский посол вручил Риббентропу ноту: английское правительство без колебаний выполнит свои обязательства Польше, если Германия не отведет с польской территории свои войска.

Беспокойство поляков росло. Утром 2-го польский посол в Париже настаивал на немедленном выступлении Франции, но получил ответ, что парламент "соберется сегодня после обеда".

Наконец парламент собрался. Речь Даладье разочаровала Варшаву - премьер говорил только о французской обороне и о том, что "ни один француз не поднялся бы, чтобы вступить на чужую землю"{114}. Но речь и убедила Гитлера, что его расчеты верны. Через несколько часов Англия и Франция передали в Рим о своем стремлении к немедленной подготовке мирной конференции. Боннэ сообщил Галифаксу, что Франция не готова вступить в войну: эвакуация городов не начата, железные дороги забиты туристами, в случае воздушных атак могут быть большие потери{115}. Теперь у Гитлера не оставалось и тени сомнений. Он подхлестывал армии, наступавшие в Польше.

Глава III.

Борьба в центральных районах Польши и заключительные сражения

1

Объявление Англией и Францией войны Германии 3 сентября 1939 г. было неизбежной реакцией на гитлеровскую агрессию против Польши. Поступить по-иному правящие круги Англии и Франции не могли. Они слишком хорошо понимали, что еще раз отступить - значило бы потерять международные позиции и престиж, уже достаточно подорванный Мюнхеном, добровольно признать Германию победительницей в империалистической борьбе и гегемоном в Центральной Европе, сразу же оказаться в числе второразрядных держав. Это привело бы также к серьезному подрыву экономического и политического могущества британского и французского империализма. Война была объявлена, тем более что для этого не ощущалось недостатка в благородных мотивах, и первым среди них было выполнение обязательств перед Польшей. Однако очень скоро выяснилось, что союзники меньше всего намерены вести открытую борьбу с врагом{116}.

Вступление в войну Англии и Франции приободрило поляков. Возникли надежды на поворот в ходе событий, которые, как теперь стали предполагать в Варшаве, смогут войти в русло, предусмотренное первоначальными стратегическими планами.

Полякам было что попросить у своих союзников. Прежде всего требовалась немедленная поддержка авиацией.

Вечером 6 сентября польский посол в Париже по поручению из Варшавы передал французскому министерству иностранных дел ноту, в которой выражалось мнение, что в Германии война воспринята народом с ясно выраженным пессимизмом. Поэтому, по мнению польских руководителей, надлежит сделать все, чтобы "нанести удар по моральному состоянию врага". Для этой цели предлагалось: "...1) Провести против территории Германии операцию военно-воздушных сил союзников, которая в результате энергичных бомбардировок военных объектов убедила бы население в том, что союзники ведут войну активно, и вызвала бы панику в центрах.

2) Прорвать хотя бы в двух пунктах линию Зигфрида с целью ликвидации мифа о ее неприступности...

3) Провести хотя бы небольшой морской десант на германское побережье"{117}.