Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945

Впрочем, полного единства оказалось достичь невозможно ни с русскими, ни между британцами и американцами. План Черчилля состоял в том, чтобы открыть второй фронт в Юго-Восточной Европе, вместо того чтобы сделать это на Западе. Сегодня вполне можно понять, почему Сталин сопротивлялся этому предложению, даже несмотря на то что это был самый быстрый способ принести ему облегчение, о чем он часто просил. Но еще труднее понять, почему против этого также возражали США. Германия не могла ни серьезно помешать, ни предотвратить приготовление и исполнение этого вторжения в Греции или на территории Истрии, то есть в Адриатике. И можно принять на веру, что план Черчилля положил бы конец войне гораздо раньше.

Я уже показывал в главах пятой, шестой и седьмой, что шансы более ранней победы союзников были упущены их методичными процедурами, медлительностью и неумением воспользоваться стратегическими возможностями в Африке, Италии и на Западе. С другой стороны, мы теперь знаем, что это были политические решения на Ялтинской конференции, которые заставили их упустить возможность захвата Берлина раньше, чем туда добрались русские.

Единая система командования союзников – предмет особой зависти германских генералов. Под управлением их главнокомандующего театром военных действий были все три рода войск. Фельдмаршал Александер и генерал Эйзенхауэр не соглашались и именоваться главнокомандующими, но, в сущности, они таковыми являлись. Насколько же трудна была участь большинства главнокомандующих германскими группами армий или театром военных действий. Им разрешалось давать прямые указания флоту, люфтваффе, полиции и военной администрации только в случае «опасного промедления», то есть в исключительных обстоятельствах. Такая ситуация отражала хаотичную систему правления в национал-социалистическом унитарном государстве, которое было построено так, чтобы была лишь одна партия и власть диктатора не имела соперников. Западные демократии по контрасту с этим находили возможность устанавливать четкие границы власти там, где это было необходимо. В германском «Государстве вождя» каждому приходилось работать в путах, которыми сковывал их человек, прислушивавшийся только к собственному голосу и который привел свой народ – посредством многих случайных побед – к окончательному разгрому.

Глава 9 МИР ИЛИ ВОЙНА?

Эта книга конечно же не является попыткой доказать, что при лучшем руководстве Германия могла бы выиграть Вторую мировую войну. Нет ничего более далекого от моих намерений. Никто не может сознательно выдвигать такой тезис. Поражение Германии в 1945 году было полным. Эта война была проиграна на всех фронтах еще до того, как она началась, и политически и из-за ненависти, которую вызывал Гитлер у наших соседей. Она не могла быть выиграна и с военной точки зрения из-за сокрушительного преимущества общей силы противника, которое стало еще более существенным из-за слабости Германии в воздухе и на море. Следовательно, это было не просто собранием ошибок, совершенных дилетантом-лидером, которое привело к поражению, и не «предательством» генералов. Причины поражения лежат глубже.

Я просто пытался прояснить психологическую и военную ситуацию в германской армии Третьего рейха и также хотел пролить свет на ход боев на Западном, Африканском и Итальянском театрах военных действий.

Совершенно бесполезно спекулировать на тему, как и до какой степени поражение германцев можно было бы смягчить более умеренным руководством страной и наличием адекватного влияния экспертов. Такие соображения можно легко опровергнуть. Единственно верно то, что страшные потери, которые мы пережили, были ненужными и напрасными.

Около ста двадцати лет назад Карл фон Клаузевиц изложил свои прославленные законы, касающиеся отношений между политическими властями и военным руководством. Несмотря на то что их многие неправильно поняли и они часто применялись неправильно, эти законы справедливы и сегодня. По-прежнему политические намерения часто в конечном итоге выливаются в войну. Война была и остается «инструментом политики», и это определяет роль солдата как второстепенную. Вооруженные силы являются «исполнительным органом» политики, и не они ее определяют. Именно политические власти решают, быть войне или миру. Вооруженные силы остаются «служанкой политики», ответственной за подготовку и обеспечение обороны страны. Государственный деятель говорит солдату, какие меры предосторожности следует принять в случае, если применение военной силы становится неизбежным из-за направления развития политических событий. Именно государственный деятель решает, нужно ли использовать вооруженные силы для защиты родины, для выполнения обязательств по договору или по какой-либо иной причине.