Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

Тем не менее Мария фон Дёнхоф имела отличный социальный престиж. В ее салоне бывали такие национальные звезды, как Рихард и Козима Вагнер или художник Франц Ленбах, и она поддерживала хорошие связи с династиями Германии, Англии и Италии. Жена Герберта Бисмарка однажды заметила, что у нее всегда было впечатление, будто Бюлов «стал европейцем только благодаря жене».

В 1888 г. Бюлов получил назначение на первый, хотя и второстепенный, самостоятельный пост, став послом в Румынии. За пять лет жизни в Бухаресте он расположил к себе румынского монарха Кароля I, родственника Гогенцоллернов, и добился заключения германо-румынского торгового договора.

Во время «ссылки» в Румынию Бюлов занимался двумя вещами. Во-первых, он запоем поглощал исторические и политические труды, а также произведения классической литературы. Это сформировало понимание им национализма и государства силы. Бюлов стал убежденным сторонником националистических идей берлинского историка Генриха фон Трейчке и новых расовых теорий Юлиуса Лангбена. Он считал сущностью государства власть, а его участью — борьбу за существование. Внутриполитические проблемы, внутренняя политика вообще должны были, по его мнению, подчиняться примату внешней политики, которая обязана следовать принципам политики с позиции силы и социально-дарвинистским теориям.

Другим результатом ненасытного чтения Бюлова стали его образованность и отточенность литературного стиля. Его письма, беседы и речи были нашпигованы цитатами из книг известных и знаменитых людей. Он усердно собирал шутки и остроты и распределял их по темам в записных книжках, чтобы при случае щегольнуть метким замечанием.

Второе занятие Бюлова в Румынии состояло в хлопотах поскорее покинуть этот задворок Европы. С этой целью он налаживал полезные контакты и личные связи в высших кругах империи. Самым удачным в этом смысле стало его сближение с Филиппом цу Ойленбургом.

Князь Ойленбург, прусский консерватор и с 1894 по 1902 г. посол в Австрии, был личным другом и ближайшим политическим консультантом Вильгельма. Он оберегал кайзера от его собственных глупостей, которые могли привести к катастрофе. Прежде всего Ойленбург прилагал все силы, дабы никто не мог использовать Вильгельма в прогрессивных или реформистских целях.

Бюлов знал Ойленбурга с 1880 г., но только после вступления на престол Вильгельма II попытался сблизиться с ним. Его письма Ойленбургу были образцом психологической чуткости. В начале 1893 г. они стали закадычными друзьями.

И это была не только видимость дружбы. Бюлов держал фотографию друга на письменном столе. Со своей стороны Ойленбург сделал все возможное, чтобы Бюлов стал канцлером. Политические сложности предписывали использовать для этого обходной путь через Рим, и Ойленбург в 1893 г. добился назначения Бюлова послом в Италию. Пребывание Бюлова в Риме затянулось на четыре года, пока Ойленбург не вытеснил последних представителей либерального «нового курса» с их постов в Берлине. В июне 1897 г. Бюлов получил телеграмму из Берлина, в которой ему предлагалось срочно прибыть на императорскую яхту в Кильском порту. Во время встречи 24 июня кайзер предложил Бюлову возглавить имперское ведомство иностранных дел. Приняв предложение, Бюлов попросил месяц для обдумывания вставших перед Германией внешнеполитических проблем в связи с планами строительства военно-морского флота, чреватыми конфликтом с Великобританией. За месяц пребывания на австрийском курорте Земмеринг он пришел к выводу, что создание немецкого военно-морского флота не помешает хорошим отношениям с Англией.

Активно включившись в политическую борьбу, которую престарелый и глухой канцлер Гогенлоэ уже не мог эффективно вести, Бюлов сумел получить поддержку программы строительства военно-морского флота со стороны большинства видных государственных деятелей и лидеров политических партий. Когда 6 декабря 1897 г. началось обсуждение флотского законопроекта в рейхстаге и стало ясно, что для его принятия аргументов канцлера Гогенлоэ и адмирала Альфреда Тирпица недостаточно, Бюлов выступил с горячей речью и произнес свои знаменитые слова: «Прошли те времена, когда немец уступал одному из своих соседей землю, другому — море, а себе оставлял небо, где господствует чистейшая теория. Мы никого не хотим отодвигать в тень, но требуем и себе места под солнцем».

Угрозы Бюлова и выполняемые с немецкой пунктуальностью флотские программы стали вызывать беспокойство у ведущих британских политиков. Некоторые из них начали говорить о необходимости превентивного нападения на пока еще слабый германский флот с целью уничтожения опасности в самом зародыше. Эти планы получили известность в Германии, и в обществе поднялась новая сильнейшая волна антибританских настроений.