Германские рассказы

На задней стене над входной дверью висели яркие картинки с изображением Микки-Мауса, какого-то рыжего кота с весёлой мордой и в модных ботинках на высоких каблуках, а также кораблика, плывущего под парусом по синему океану мимо зелёного острова с пальмами – видно, раньше здесь была игровая комната для детей переселенцев.

Мы с Лизой сели слева за предпоследний стол. Где-то в коридоре прозвенел звонок, и вошла толстая женщина в белой ветровке, со светлыми кудряшками на голове, и в очках. Я узнал в ней водительницу голубой «Шкоды», втиснувшейся на стоянку рядом с упомянутым уже неподвижным бусиком, в тот памятный день, когда Лиза едва не замёрзла на балконе.

Толстая женщина озарила нас такой лучезарной улыбкой, какой я прежде никогда не видел, и сказала:

– Гутен таг! Меня зовут фрау Майер. Я преподавательница языковых курсов фирмы «Доктор Йеннерт». Я надеюсь на приятное сотрудничество с вами и со своей стороны приложу все старания, чтобы вы овладели немецким языком. К вам у меня одна личная просьба: не приходить на занятия с запахом чеснока – я его не переношу.

– Кайн проблем, – сказал мужчина с задней парты правого ряда. – У нас никто не ест по утрам чеснок.

– Хочу вам ещё сказать, что очень рада, что вы приехали в Германию. Я к вам, переселенцам, очень хорошо отношусь. Это связано в том числе и с личными обстоятельствами. В ГДР я работала учительницей в школе. Nach der Wende29 меня уволили: тогда в ГДР проходили массовые сокращения учителей. Я больше года была безработной. Но на моё счастье в Германию стали приезжать переселенцы. И вот уже почти пять лет я работаю в фирме доктора Йеннерта. То есть, вы дали мне работу, и надеюсь, что мне её хватит до выхода на пенсию. У кого-то есть вопросы ко мне?

– Фрау Майер, как вы думаете: жизнь при ГДР была лучше, чем сейчас или хуже? – спросил тот же мужчина с задней парты на довольно хорошем немецком языке.

– Как вам сказать? Всё имеет свои плюсы и минусы. У нас в ГДР было бесплатное медицинское обслуживание, бесплатное образование. Каждому была гарантирована работа. Мы не боялись будущего – оно обеспечивалось и охранялось нашим государством.

«Ничего себе! – подумал я. – У нас в России кроме яростных плевков в советское прошлое я уже лет восемь ничего не слышал, а тут в Германии, где все немцы должны бы прыгать от радости, что воссоединились, и проклинать ГДР-овский социализм, находятся люди, говорящие о нём со знаком плюс».

– Конечно, наши магазины были не так богаты, как в Федеративной республике. Я была уже взрослым человеком, когда впервые попробовала бананы. Но, признаюсь вам, я не была от этого несчастной.

– А как у вас было с мясом и колбасой?

– Мясо у нас было практически всегда, хотя выбор, действительно, был ограничен. Был как-то большой период, когда, например, в понедельник во всех магазинах продавалась только говядина, во вторник только свинина, в среду – одна баранина. Столько сортов колбасы, как сейчас тоже не было: ну несколько сортов – я уже точно не помню, сколько. Но она тоже продавалась практически всегда. Ну ладно, давайте перейдём к знакомству. Меня вы знаете, теперь я познакомлюсь с вами. Она указала на Люду Балтаматис, сидевшую за первым столом в нашем ряду. Люда поднялась и сообщила:

– Ich heisse Ljudmila Baltamatis.

Но так как фрау Майер испытывающе продолжала смотреть, ожидая, не скажет ли она ещё чего, добавила:

– Mein Bruder ist Polizist (Мой брат полицейский).

– Ну хорошо, – сказала фрау Майер и перевела взгляд на Людиного соседа.

Встал высокий седовласый мужчина и сказал:

– Меня зовут Евгений или Ойген Раат. Я приехал из Казахстана, из Павлодарской области. Мне пятьдесят девять лет, всю жизнь работал трактористом, – господин Раат сказал это, разумеется на немецком языке.

– Очень хорошо, господин Раат, я вижу, вы хорошо владеете немецким.

– Я всю жизнь говорил на нём в семье.

Под взглядом фрау Майер поднялся широкоплечий круглолицый мужчина около сорока лет, сидевший передо мной:

– Меня зовут Вильям Шоерман. Это моя жена Марина, – он указал на приятную круглолицую брюнетку с пухлыми губками. – Мы приехали из Новосибирска. У нас есть сын Миша, ему два года. – Господин Шоерман говорил не так хорошо, как «предыдущий оратор», и фрау Майер пришлось ему помогать и исправлять ошибки.

А красивая жена Шоермана просто сказала:

– Марина Овчинникова, – она тоже плохо знала немецкий язык, вернее не знала его вовсе.

Дошла очередь и до меня. Я назвал себя и сказал, что приехал из Новосибирской области. Лиза сообщила о себе, что работала до переезда детским врачом и жила в Новосибирске.

– Земляки, – повернулся к нам, с сияющим лицом господин Шоерман. – Меня вообще-то зовут Василий.

– Очень приятно, – сказал я тихо и пожал его руку.