Германские рассказы

Я лёг на стол. Герр Лаш, среднего роста худощавый человек примерно двадцати восьми лет с прямыми тёмно-русыми волосами и карими глазами, нажал кнопку на пульте, послышалось жужжание, на меня медленно стало наезжать что-то похожее на цилиндр в разрезе, которое отсканировало во мне всё что нужно.

– Готово, – сообщил герр Лаш. – В ближайшее время мы получим решение больничной кассы, и займёмся вашими ортезами. Я сообщу вам, когда мы встретимся в следующий раз.

«Ура! – подумал я. – Одно из главных дел, приведших меня в Германию, завертелось!».

Также быстро доставили меня ребята герра Бакхауза обратно и вкатили в коридор хайма. На улице была снежная слякоть, колёса рольштуля были не совсем чисты. Наследить по всему коридору, только что вымытому, нам не хотелось.

– Посиди здесь, я принесу тряпку и вытру колёса, – сказала Лиза, стартуя в другой конец хайма.

Вдруг дверь одной из комнат распахнулась, и в коридор выбежали встрёпанные Гермина и Герман Макаровы. Герман – высокий, стройный двадцатилетний парень – был одет по дорожному, словно собирался куда-то ехать:

– Мама, дай мне денег! – возбуждённо говорил он. – Я всё равно здесь не останусь!

– Я не дам тебе денег, ты никуда не поедешь!

– Не поеду, так пешком уйду! Нон-стопом доберусь. Я хочу домой.

– Герман опомнись! Я столько сил потратила, чтобы вывезти вас сюда!

– Я тебя не просил тратить на меня силы!

– Ты посмотри кругом! Все счастливы! Нет ни одного человека, кто не рад, что вырвался оттуда. В России у вас нет будущего! Ни у тебя, ни у Инги.

– Моё будущее – это моя проблема! Я хочу домой!

– Ты врёшь! Ты не домой хочешь! Ты хочешь к своей лохудре.

– Мама, не смей так называть Инессу! Ты её совсем не знаешь!

– Зачем мне её знать!? Мне достаточно было одного взгляда на неё, когда она приходила к нам. У неё были непромытые волосы!

– Мама, что ты говоришь! Это смешно слушать!

– Да, да! Если человек приходит к чужим людям с немытой головой, это многое о нём говорит. Она непорядочный человек, и ты в этом скоро убедишься! Она тебе задурила голову, ты опьянён! А когда наступит отрезвление, с чем ты там останешься? Она выкинет тебя как тряпку!

– Пусть! Но я её люблю! Мне нужна она, а не ваша Германия, которую я ненавижу заодно с вами! Вы…, – Герман всхлипнул. – Сломали мне жизнь, вырвали из института… Вы отобрали у меня всё что можно.

– Гера, мальчик мой, ну давай так договоримся. Подожди, пока получишь гражданство, а там делай, что хочешь: возвращайся или оставайся здесь – всё в твоих руках. Если ты уедешь сейчас, ты уже не вернёшься. Дорога сюда тебе будет закрыта навечно.

– Я не собираюсь сюда больше возвращаться, – всхлипнул несчастный Герман.

Вновь открылась дверь, выпустив тонкий детский писк и свирепого Владимира Анатольевича – краснолицего, с капельками пота на плешивом лбу. Он сразу накинулся на сына:

– Ну вот что! Марш домой! Не позорь себя и нас! Видишь, люди смотрят, – кивнул он на меня.

Да и хаусмайстер23 герр Штреккер выглянул из своего кабинета:

– Was ist los?

– Alles in Ordnung, Herr Strecker, alles in Ordnung24! – Владимир Анатольевич и хвостиком бы завилял, если бы он у него был.

Герман и Гермина уже скрылись за дверью. Герр Штреккер, видя, что действительно всё в порядке, закрыл за собой дверь, Лиза вернулась и вытирала колёса рольштуля.

– Вот такие наши дела! Окрутила одна сучка нашего Германа. Совсем рехнулся. – сказал Владимир Анатольевич. – Интересно, какой негодяй взялся, на ночь глядя, везти этого идиота в Ганновер25, да ещё за четыреста марок?

Так невольно стали мы свидетелями семейной драмы Макаровых, сопровождавшей нас в течение всего пребывания в Германии.

Бегство Розы Берг

После Нового года – первого в моей жизни без снега, солнечного и тёплого (днём было пятнадцать градусов) – начались курсы немецкого языка. Мы подписали договор с проводившей курсы фирмой доктора Йеннерта, согласно которому ежемесячно платили ей двести марок, которые нам потом возвращали. Занятия проводились в хайме, в первой слева от фойе комнате.

Мы с Лизой пришли, когда в ней уже ярко горел свет, и все были в сборе. Нас было шестнадцать человек, но кроме Люды Балтаматис, выздоровевшей к тому времени, я никого не знал, хотя остальные учащиеся прекрасно знали друг друга по совместным хождениям в различные амты26.

А, нет, вот эту рыженькую я тоже знаю. Зовут её Роза Берг. Я кивнул ей, и она расцвела улыбкой и поздоровалась.

Мы встретились с Розой в Беренштайне, куда приехали из переходного лагеря в Брамше. Была ужасная холодина, окно нашей комнаты продувал ветер, батареи были едва живые, и мы замёрзли как цуцики. До ужина было далеко, и Лиза, как солдат Иван Шадрин27, пошла поискать кипяточку. В коридоре рядом с дверью нашей комнаты у розетки пожилой человек с гладко причёсанными седыми волосами кипятил в электрочайнике воду.

– Вы не дадите нам две чашки кипятку? – спросила Лиза.

– Не дам. У меня большая семья. Самим не хватит.