Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945

Но среди офицеров уровень технического образования был очень разным. В 1847 году военное министерство высказало мнение, что полковые кадеты – «это просто мальчишки, бросившие школу, и среди них почти нет таких, в ком можно найти искреннее желание служить и главенствующее чувство чести». Подобные высказывания могли принадлежать фон Вернеку в начале века, и условия, заставившие военное министерство высказаться в том же духе, были теми же самыми. В 1855 году король Максимилиан II поручил генерал-адъютанту барону фон Танну, пользовавшемуся его доверием, составить меморандум о наведении порядка в вопросе об образовании в армии. В результате на свет появился документ, в котором давалась весьма нелестная оценка уровня технического и теоретического образования офицеров, которые обучались в полковых школах, по сравнению с теми, кто закончил кадетский корпус. После этого предполагалось, что военный министр, генерал фон Манц, сделает совершенно определенные предложения по реформам. Чтобы получить точные факты, на которых он смог бы основывать свои выводы, Манц дал поручение генеральным инспекторам доложить ему о положении дел. Они должны были запросить данные о моральном облике и способностях офицеров и уделить самое пристальное внимание их интеллектуальному уровню и технической квалификации, учитывая все факторы, имеющие отношение к их образованию, умственному развитию, служебному соответствию, добропорядочности, расходам и социальному поведению в соответствии с их офицерским статусом. Обратите внимание, в каком порядке выстроены качества офицеров, о которых следовало сообщить: интеллектуальный уровень предшествует нравственным и социальным критериям.

Результатом этого исследования стало закрытие второго класса полковых школ и создание в 1858 году «объединенных дивизионных школ» для подготовки офицеров по военным наукам. Учебные планы и условия поступления были составлены по образцу прусских дивизионных школ, которые, как считалось, «уже давно доказали ценность максимального распространения технического образования среди офицеров». Баварский военный министр был высокого мнения о прусской системе, включая условия поступления, и это говорит о том, что он либо был не в курсе событий в Пруссии, либо недооценивал сильное недовольство, которое вызывали там эти условия, а главное – «максимальное распространение технического образования» среди офицеров. Пройдет совсем немного лет, и это недовольство выльется в открытое противостояние. Однако в Баварии эти нововведения обеспечили мирное и гармоничное развитие военного образования.

Более того, личная инициатива Максимилиана II внесла огромный вклад в повышение интеллектуального уровня его офицеров. В 1859 году, будучи в своем замке Хохеншвангау, он написал министру обороны фон Людеру следующие показательные слова: «Вы знаете, как искренне я хочу, чтобы в моей армии было достаточно надежных, толковых офицеров на каждом уровне, особенно на самом верху. Настоящая война[17] снова показала, как мало стоит армия, если храбрость не соединяется с интеллектом и превосходным образованием». Далее король просил своего министра, чтобы тот на основании своего опыта сказал, какие качества (не считая тактических способностей) необходимы для офицера и какие шаги следует предпринять, чтобы улучшить военное образование. Король очень доверял суждениям Люд ера по военным вопросам, и Люд ер с готовностью откликнулся на его просьбу. В качестве «прекрасного способа добиться того, чтобы толковых офицеров стало больше», он порекомендовал «больше строгости и разборчивости при выборе кандидатур на новые должности». При этом в улучшении и расширении существующей системы военного образования он также видел способ «выдвижения способных и квалифицированных молодых людей с большим запасом знаний в качестве кандидатов на освободившиеся должности».

Тщетно стали бы мы искать в архивах военного министерства или военного кабинета Пруссии какое-либо авторитетное суждение, в котором развитию «интеллектуальных возможностей» офицеров придавалось бы столь важное значение, как в Баварии. В Пруссии «домашнее воспитание» занимало первое место во всех оговорках по этому вопросу. Ничто, как мне кажется, так отчетливо не показывает различия между двумя системами, как значение, которое они придавали этим двум факторам в образовании, поскольку их можно считать фундаментальными. Они выходят далеко за рамки формальных аспектов в первобытную темноту априорных суждений, где нельзя проследить их дальше. Но все равно, по своей сути они безошибочно ассоциируются с одной из двух групп: первый связан с поместным дворянством, «юнкерами», проживавшими к востоку от Эльбы, а второй с городской буржуазией. Это не означает, конечно, что поместное дворянство было обделено «интеллектуальными способностями» или что образованному горожанину, будь он дворянином или нет, не хватало «домашнего воспитания». Я имею в виду лишь систему ценностей, превалирующую в каждом конкретном случае.