Германское подполье в 1942—1944 годах

В мае 1943 года Гёрделер снова приехал в Стокгольм. Он знал, что мой брат находится в Лондоне, и просил его незамедлительно связаться с Черчиллем. Я также попросил его написать меморандум в отношении всех пунктов, которые готов принять новый режим, включая наказание военных преступников, возмещение ущерба, причиненного войной, разоружение, установление демократического режима и т. д. Гёрделер сделал это и передал мне подробный меморандум. Он просил также, чтобы, как только произойдет переворот, союзники перестали бомбить немецкие города, и народ Германии увидел, что они благожелательно настроены к новой власти. Кроме того, он хотел, чтобы в ближайшее время не производились бомбардировки Берлина и Лейпцига, так как эти города являлись центрами антинацистского движения и разрушение коммуникаций создало бы дополнительные трудности для осуществления переворота. Я связался с братом, который передал эту информацию британцам.

В августе я получил от Гёрделера сообщение, в котором он просил меня приехать в Берлин. Я придумал предлог для такой поездки и несколько раз встретился с ним. Он рассказал, что все готово к перевороту и он произойдет в сентябре, после чего заговорщики намерены без промедления отправить в Стокгольм некоего Фабиана фон Шлабрендорфа. Гёрделер просил меня убедить британцев прислать связного для встречи со Шлабрендорфом. Я ответил, что буду рад сделать это, как только произойдет переворот, и проинформирую союзников, что немец, представляющий новую власть, прибудет в Стокгольм, но не для проведения переговоров, а лишь для того, чтобы получить от союзников совет, как следует действовать новому правительству, чтобы добиться мира. На таких условиях я взял на себя это поручение.

На этот раз, как неоднократно до этого, Гёрделер упомянул о некоторых персоналиях. В особенности его интересовала перспектива Шахта. Шахт, видимо, хотел играть ведущую роль и считал, что подходит на должность министра иностранных дел, не понимая того, что он не пользуется расположением союзников и народ настроен к нему критически. Гёрделер сказал мне, что германские социал-демократы против включения Шахта в новое правительство, однако его можно было бы назначить главой Рейхсбанка. Гёрделер уже говорил о намерении заговорщиков, если переворот окажется успешен, сделать главой государства генерала Бека и сформировать временное правительство из военных, гражданских чиновников, а также представителей профсоюзов и лиц, представляющих интересы земель. Гёрделер считал, что в дальнейшем, после проведения выборов, ведущие позиции, скорее всего, займут социал-демократы. Гёрделер никогда не говорил мне, какую позицию в новом правительстве займет он сам.

В этот раз, как и в предыдущие, Гёрделер сказал, что ему и его друзьям поступали авансы со стороны Гиммлера. Этим авансам не придавалось никакого значения, поскольку заговорщики намерены посадить Гиммлера в камеру одновременно с Гитлером.

Я с огромной тревогой ждал сентября. Он наступил, но ничего не произошло. У меня не было возможности связаться с Гёрделером до конца ноября 1943 года, когда я снова приехал в Берлин. Гёрделер заявил, что было предпринято две попытки убить Гитлера. Он сказал, что они ни в коем случае не отказываются от своих планов, но их пришлось изменить в одном конкретном пункте. Первоначально они намеревались посадить Гитлера и Гиммлера в камеру, чтобы затем предать их суду. Но теперь стало ясно, что их необходимо убить.

Это был мой последний приезд в Берлин и последняя встреча с Гёрделером. Зимой, весной и летом года я получил от него кое-какие известия, где сообщалось, что планы по-прежнему в силе, что убийство непременно произойдет и меня просят придерживаться ранее достигнутых договоренностей. В начале июля я получил телеграмму, где говорилось, что статс-секретарь Планк желает посетить меня в Стокгольме около 20 июля. Я ответил, что меня не будет в городе по случаю каникул и вернусь только в начале августа. Потом пришло еще одно сообщение, где говорилось, что очень важно, чтобы у него была возможность встретиться со мной. Я согласился встретиться с ним 22 июля. 20-го произошло покушение. Планк, который по какой-то причине заменил Шлабрендорфа, так и не приехал. Он был арестован и казнен. Гёрделера арестовали, когда он собирался бежать в Швецию. Его допрашивали, пытали и казнили. Говорили, что многих арестовали, обнаружив в их вещах меморандум или другие подобные записи.

Меня предупредили, чтобы я подольше не приезжал в Германию, поскольку о моем тесном сотрудничестве с Гёрделером стало известно. В ноябре я получил приглашение посетить Гиммлера, которое не принял. Я не думал, что со мной что-нибудь произойдет, но считал вполне возможным, что Гиммлер попросит меня выполнить такое же поручение, которое я согласился выполнить для Гёрделера. Тот факт, что я не собирался делать ничего подобного, заставил меня принять решение не ехать».