Читаем Гермоген полностью

Незнакомец приблизился к патриарху, спросил:

   — Не узнаешь, Ермолай?

Глухой, словно бы из преисподней голос вернул Гермогена к тому времени, когда в Архангельском соборе объявились «духи» и начали вещать о гибели царства. В одном из «духов» Гермоген узнал Горобца. Этот чёрный страховидный мужик с голым черепом — ужели Горобец? Что же так скрутило его? Чем промышлял? Припомнились его слова: «Я получаю свои тридцать сребреников и на службу не жалуюсь. Человек я вольный и твоему царю не присягал».

   — Ты служил Вору и ныне прибыл из Тушинского стана? — спросил Гермоген.

   — Не совсем так, святой отец. Ныне я бежал из плена. Спасла казацкая сноровка, ночью кубарем скатился со стены. В вашей святой обители дюже высокие каменные стены.

   — Зачем пришёл ко мне? — посуровел Гермоген.

   — Отвоевался, значит, на поле брани. Думаю в миру нынче служить.

   — Какой службы чаешь от меня?

Горобец коротко, зло рассмеялся:

   — Не по душе будет тебе моя служба. — И вдруг без всякой видимой связи спросил: — Не ведаешь, где ныне боярин Салтыков Михайла Глебович?

   — Не у меня о том надобно спрашивать. Вели навести справки в приказе...

На лицо Горобца наползла хмурая плутоватая усмешка:

   — По приказам мы ходить непривычны. Ты разумей это дело так, что я пришёл к тебе вперёд сказать, что пойду против тебя вместе с боярином Салтыковым...

   — Велика ли рать?

   — Коли с дьяволом, то велика...

Гермоген глянул на Горобца, и показалось ему, что худое его лицо стало ещё чернее, а глаза пронзительнее. Ему припомнилось внезапное исчезновение Горобца в Архангельском соборе (словно вдруг провалился в подземелье), встреча с ним у Сергиева Посада, припомнились и его таинственные действия ещё в казачьи годы.

Видно, и вправду Горобец из тех отверженных, в кого вселяется дьявол, чтобы вредить миру.

И вдруг Горобец схватился за грудь:

   — Тошно мне... Давит... Мне бы...

Гермоген дал знак монашку, и тот подал на подносе Горобцу небольшую чашу с кагором. Горобец жадно пригубил её, спросил:

   — А покрепче нельзя?

   — Не водится... — ответил монах.

   — Вели его покормить с моего стола... — сказал Гермоген.

Горобец поднялся.

   — Слово тебе хочу сказать, святой отец... Ныне ночью в Сергиеву обитель войдёт Сапега. Ему откроют монастырские ворота... Не спеши доводить до царя... Войско царь не пошлёт, дабы не оставить Москву на разграбление. А ежели пошлёт отряд — его разобьют на первой заставе... Обитель — наша. И Москва будет нашей. Промысли о себе... Ты уже стар... Пора и на покой...

   — Кто осмелится открыть ворота Сапеге? — резко спросил Гермоген, пропуская мимо советы Горобца.

   — Один вельможный пан... О, вполне почитаемый царём...

   — Ни один вельможа не осмелится совершить гнусное предательство своими руками в виду всей Лавры... — резко продолжал Гермоген, предполагая, что под вельможным паном Горобец разумел князя Долгорукого-Рощу.

   — Что же ты не спросишь меня, кто тот вельможный злодей, что предаёт святую обитель и своего царя? — насмешливо спросил Горобец.

   — Ежели вельможа пошёл противу Бога, мне не спасти его. Но за что вы погубили смиренного старца Иосифа Девушкина?

Горобец казался удивлённым, не понимая, почему именно казначей интересует патриарха.

   — Это тайна двоих. Третьему знать не дано, — уклончиво ответил он.

— Иди, заблудшая душа! Не ведаю ныне, чем помочь тебе... Но тому, что ты сказал, Горобец, не бывать. Господь не допустит, чтобы ляхи вошли в святую обитель. Иди! — повторил он.

<p>5</p>

Горобец сказал правду: Задумана была коварная сдача Сергиевой лавры. Но прав был Гермоген в своих предчувствиях: задуманное не сбылось.

События развивались по плану Петра Сапеги и его сообщников, но конец был неожиданным.

Искусный не только в ратном деле, но ещё больше в коварстве, Пётр Сапега заслал в Лавру известного притворщика лютеранина Мартиаса, верного и ловкого исполнителя замысла ляхов. Он должен был ночью впустить на монастырскую стену нескольких поляков и вместе с ними «пакость поде яти»: заколотить все пушки монастырские, «у пушек иззыбити затравы, а порох прижещи».

Мартиас сумел вкрасться в доверие князя Долгорукого (видимо, сие не стоило особого труда). Келарь Палицын впоследствии напишет об особой дружбе Долгорукого к этому Мартиасу: «Воевода же князь Григорий, яко родителя своего почиташе и во единой храмине почиваше с ним, и ризами светлыми одеян бысть...» Долгорукий советовался с пленным ляхом о важных делах и поручал ему ночную стражу. А тем временем Мартиас с помощью стрел извещал Петра Сапегу обо всём, что делалось в Лавре, и о планах-замыслах самого Долгорукого.

Гибель Сергиевой лавры была бы неминуемой, но помешал случай. В Лавру от Сапеги перебежал литовский пан Немко, глухой и немой от природы. Увидев Мартиаса, Немко отскочил от него и начал зубами «скрежетати» и плевать на него, а потом побежал к князю Долгорукому и начал изъясняться знаками: бить кулаком по кулаку, хватал руками стены келейные и, указывая глазами на церкви и на службы монастырские, начертал на воздухе, яко «всему взмётнутым быти», а воеводам «посеченным быти» и всем по обителям «сожжёнными быти».

Перейти на страницу:

Все книги серии Вера

Век Филарета
Век Филарета

Роман Александра Яковлева повествует о жизни и служении святителя Филарета (Дроздова, 1782–1867), митрополита Московского и Коломенского, выдающегося богослова, церковного и государственного деятеля России XIX□в., в 1994□г. решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви причисленного к лику святых.В книге показан внутренний драматизм жизни митр. Филарета, «патриарха без патриаршества», как называли его современники. На долгий век Святителя пришлось несколько исторических эпох, и в каждой из них его место было чрезвычайно значимым. На широком фоне важных событий российской истории даны яркие портреты современников свт. Филарета – императоров Александра I, Николая I, Александра II, князя А.Н.Голицына и иных сановников, а также видных церковных деятелей архим. Фотия (Спасского), архим. Антония (Медведева) прот. Александра Горского и других.Книга адресована широкому читателю всем неравнодушным к истории России и Русской Церкви.

Александр Иванович Яковлев

Религия, религиозная литература

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное