Гермоген

Сам Пачановский принял в этом споре сторону царя Василия и вернулся в Москву. Начался обмен пленными. К этому времени поляки подружились с москвитянами и после обмена отказывались возвращаться в Тушино, изъявляли желание вернуться в Польшу. Они возносили хвалу доброте москвитян. Особенной популярностью среди них пользовался царский брат, князь Иван Шуйский. Он вылечил от ран шляхтича Борзецкого, а пленным, отпуская их на волю, дарил по сукну.

И это в то время, когда поляки со всех сторон осаждали Москву. Сапега и Лисовский бросили свои отряды на Троицкий монастырь, Млоцкий с Бобровским бились за Коломну. Мархоцкий стоял на больших дорогах к Москве. Там же стояли и крупные отряды Зборовского.

В дни изнурительной осады Москвы большим подспорьем утомлённому российскому войску могла быть подмога шведов. Эта задача была поставлена перед князем Михаилом Скопиным, что находился в Новгороде. В конце февраля 1609 года князь Головин и дьяк Сыдавный Зиновьев заключили с поверенными Карла IX договор. Карл обещал России помощь: две тысячи конницы и три тысячи пехоты, а в случае необходимости и сверх того. Шуйский в благодарность за помощь отказывался от Ливонии в пользу Швеции и вступал в союз с Карлом IX против Сигизмунда. Было договорено, что ни та, ни другая держава не вольны без общего согласия мириться с Сигизмундом. Царь обязывался выплачивать шведским воинам щедрое жалованье, а князь Михаил Скопин-Шуйский[61] дарил им от себя пять тысяч рублей. Шведы должны были занимать города исключительно именем царским.

Так в новых условиях возобновился мирный договор между Россией и Швецией, заключённый ещё при царе Феодоре в 1595 году. Россия должна дожидаться своего часа. К этому времени она, по словам летописца, была покрыта горами могил. В городах, взятых Лжедимитрием II, свирепствовал террор, и страх заставлял многих жителей служить самозванцу. Даже Псков, этот кремень древней славы российской, стал вертепом крамольников и злодеев. Тушинцы умело использовали ненависть рядовых псковитян к сановным и богатым людям, сумели подстрекнуть их к мятежу ложными слухами, что царь отдаёт Псков шведам. Достояние святительское и монастырское было разграблено. Бояр и воевод казнили, избрав для них смерть самую мучительную (жгли на кострах, сажали на кол, подвергали тяжелейшим пыткам). Орды мятежников возглавил дворянин Фёдор Плешеев. По его приказу был подожжён Псков, а поджигателями объявили дворян и богатых купцов. Началась резня невинных людей во славу «царя» тушинского. И это были потомки героев-псковичан, победители польского короля Стефана Батория[62]. Всего четверть века назад их отцы и деды проявили твёрдость и мужество, совершили подвиг великодушия.

Но словно гибельное поветрие охватило едва не всю Россию. Лишь немногие города оставались под московскими знамёнами. Твёрдо стояли Троицкая лавра, Коломна, Переяславль-Рязанский, Смоленск, Нижний Новгород, Саратов, Казань, многие сибирские города. Остальные признавали над собою единую лишь власть Тушина. Тушинский стан стал вторым центром после Москвы, он явно спорил с Москвой богатством, красовался дворцами, богатыми купеческими лавками, улицами и площадями. Била в глаза показная роскошь, богатые украшения, ткани, ковры, добытые разбоем. На площадях стояли бочки с вином и мёдом, отпускаемые почти что даром. Невостребованное мясо гнило в тушах, привлекая псов. Более ста тысяч разбойников населяли этот вертеп, и число их увеличивалось. Кого могла прельстить голодная Москва! А здесь дармовое угощение, разбойная воля и возможность обогатиться.

Стекались в Тушино люди разных национальностей, особенно много было татар. Их привели туда державец касимовский Ураз-Махмет, звавшийся при Борисе Годунове потешным царём, и крещёный ногайский князь Араслан-Петр, сын князя Урусова. Араслана-Петра приблизил к себе царь Василий, облагодетельствовал его, женил на вдове своего покойного брата Александра. Это не помешало ему предать и царя, и веру христианскую и оставить жену — ради соблазна грабить и злодействовать. Впрочем, несколько позже Араслан-Петр войдёт в историю поступком иного рода — избавит Русь от Лжедимитрия II.

Однако многие города и волости Северо-Западной Руси ещё оставались как бы ничейными. Царь Василий, патриарх Гермоген посылали туда свои грамоты, призывая жителей служить царю и отечеству, а князь Михаил Скопин отправлял ратных людей, чтобы набрать в свои отряды ополченцев. Не отвращал он взора и от городов мятежных. Он послал личное обращение к псковитянам, где хвалил их древнюю доблесть, убеждал оставить тушинского царика, от имени царя Василия обещал забыть их недавние злодеяния, ежели они станут под московские знамёна.