Герои

Помогите мне помочь мне самому – так, пожалуй, будет точнее.

Вставая, Кальдер через карту протянул здоровую руку Ищейке.

– Я понимаю, так или иначе мы долго стояли по разные стороны, но если нам предстоит быть соседями, между нами не должно быть холодности.

– Стороны разные, такое случается. И приходит время, когда об этом пора забыть. – Ищейка вставал, неотрывно глядя Кальдеру в глаза. – Но ты убил Форли Слабейшего. Парня, который никому не сделал ничего дурного. Пришел к тебе с предупреждением, а ты его за это убил.

Впервые за все время улыбка Кальдера потухла.

– Нет дня, чтобы я об этом не сокрушался.

– Ну так вот тебе еще. – Ищейка подался вперед, зажал вытянутым пальцем одну ноздрю, а из другой пульнул соплю прямо Кальдеру на раскрытую ладонь. – Сунешься хоть на вершок южнее Каска, я на тебе вырежу кровавый крест. Вот тогда холодности не будет.

И пошел мимо Горста прочь.

Миттерик прокашлялся.

– Ну так что, в скором времени собираемся повторно?

Он глянул на Байяза в поисках поддержки, но ее не последовало.

– Непременно.

Кальдер снова улыбался, как ни в чем не бывало обтирая Ищейкину соплю об стол.

– Дня через три.

И, повернувшись спиной, пошел к человеку с металлическим глазом, который звался Хлад.

– Этот Кальдер, кажется, довольно скользкий выродок, – ворчливо заметил Миттерик, когда они с Байязом отходили от стола. – Лучше уж, наверное, было иметь дело с Черным Доу. По крайней мере, с ним мы знали, куда движемся.

Горст толком не прислушивался. Он слишком был занят разглядыванием Кальдера и его приспешника со шрамом. «Я его знаю. Знаю это лицо. Но откуда?»

– Доу был бойцом, – рассуждал на ходу Байяз, – Кальдер политик. Он понимает, что нам не терпится уйти, и когда войска отправятся восвояси, нам станет нечем торговаться. Он знает, что может добиться гораздо большего, просто сидя и ухмыляясь, чем Доу добился на Севере за все время всей своей сталью и яростью…

Хлад, разговаривая с Кальдером, постепенно повернулся, солнце высветило другую, необожженную сторону его лица… и у Горста в темени кольнуло от узнавания; невольно приоткрылся рот.

Сипано.

То лицо в дыму, прежде чем он вверх тормашками полетел с лестницы. То лицо. Как это мог быть один и тот же человек? Но Горст был почти уверен. Горст обошел стол и, сжав челюсти, прошел на ту сторону Деток, где стояли северяне. Пожилой спутник Кальдера сердито крякнул, когда Горст бесцеремонно отпихнул его с дороги. Наверняка это было крайне опасное, если не смертельное поведение для мирных переговоров. Наплевать и растереть. Кальдер поднял взгляд и сделал шаг назад. Хлад обернулся глянуть, кто там идет. Без гнева. Без страха.

– Полковник Горст! – выкрикнул кто-то.

Горст пропустил окрик мимо ушей, смыкая ладонь на руке Хлада и подтягивая его к себе. Боевые вожди смотрели на все это с настороженной враждебностью. Шагнул вперед тот великан. Человек в золотых доспехах крикнул что-то стае карлов. Еще один из их старшин положил руку на рукоять меча.

– Всем спокойно! – прокричал Кальдер на языке северян, выставив назад упреждающую руку. – Спокойно!

Хотя у самого вид был встревоженный. «Еще бы. Все наши жизни сейчас на лезвии бритвы. А мне наплевать и растереть».

Хлад, судя по виду, отнюдь не всполошился. Он поглядел на схватившую его руку, затем поднял взгляд на лицо Горста, вопросительно возвел бровь над целым глазом.

– Чем могу?

Его голос был полной противоположностью фальцету Горста – шепот, скребущий, как точильный камень. Горст вгляделся со всей цепкостью. Как будто мог просверлить у него в голове глазами дырку. То лицо в дыму. Он видел его лишь мгновенье, да и то в маске и тогда еще без шрама. Но все-таки. С той поры оно мерещилось ему еженощно, являлось в снах, и при пробуждении, в память клеймом въедалась каждая его деталь. «И я почти уверен».

Сзади слышалось движение. Возбужденные голоса. Офицеры и солдаты его величества Двенадцатого полка. «Быть может, они спохватились, что не успели поучаствовать в битве? Может, им так же, как и мне, неймется вступить в нее вновь?»

– Полковник Горст! – донесся предостерегающий рык Байяза.

Горст его не заметил.

– Ты когда-нибудь был, – прошипел он, – в Стирии?

Каждая его клеточка томилась жаждой насилия.

– Стирии?

– Да, – процедил Горст, усиливая хватку.

Двое стариков Кальдера подбирались с боков, принимая боевые стойки.

– В Сипано.

– Сипано?

– Да.

Великан сделал еще один шажище, нависая громадой над самым высоким из Деток. «А ну и что. Наплевать и растереть».

– У Кардотти. В Доме утех.

– Кардотти?

Хлад, прищурив целый глаз, изучал лицо Горста. Время растянулось. Вокруг чутко воздетые руки, готовые дать фатальный сигнал; пальцы, до боли сжимающие оружие. И тут Хлад подался близко, чуть ли не вплотную. Впору с ним поцеловаться. Еще ближе, чем они были четыре года назад, в дыму.

Если только были.

– Слыхом не слыхивал.