Герой

Он больше не мог притворяться – вся его жизнь превратилась в лицедейство. Проявления любви и привязанности стали для Джеймса пыткой, его нервы, как туго натянутые струны, вибрировали от отчаяния. Иной раз он сжимал кулаки, чтобы сдерживаться. Он все время играл. Джеймс спрашивал себя, что за безумие ослепило Мэри, если она не видит этого? Он помнил, как легко и просто они общались до их первой помолвки: проводили рядом долгие часы, не замечая времени, болтали о пустяках, часто молчали, а при этом чувствовали себя совершенно счастливыми. Но теперь Джеймс мучительно подыскивал тему для разговора, любая пауза раздражала его и казалась неестественной. Порой ему становилось невероятно – до зевоты – скучно, и тогда приходилось уходить от Мэри, чтобы не наговорить горьких и ранящих слов. Без книг Джеймс сошел бы с ума. Только слепая могла не видеть этого. Он думал об их семейной жизни. Сколько же она продлится? Годы тянулись бы бесконечно, одинаково монотонные. Есть ли надежда, что они обретут счастье? Рано или поздно Мэри поняла бы, насколько ему безразлична, и как она страдала бы! Но уйти от этого невозможно. Теперь, что бы ни случилось, Джеймс не мог отказаться от брака: слишком поздно. Могла ли прийти любовь? Он чувствовал, что нет. Скорее будет нарастать физическое отвращение, которое он пока пытался подавить, а закончится все тем, что его будет тошнить от вида жены.

Джеймс страстно проклинал судьбу, благодаря которой много раз избегал смерти. Боги играли с ним, как кошка с мышью. Он прошел через бесчисленные опасности, дважды оказывался на границе вечной ночи, и всякий раз его вытаскивали на яркий свет. Он предпочел бы мужественную смерть солдата унизительной жизни и отчаянию. Вражеская пуля спасла бы его от стольких трудностей и несчастья. И зачем он выздоровел от тифа? По иронии судьбы ему приходилось благодарить Мэри за оказанную ему услугу!

– Ничего не могу с собой поделать! – кричал он. – Я ненавижу ее!

Напряжение становилось невыносимым. Джеймс больше не мог скрывать душевную боль, которая убивала его. Но что же ему делать? Ничего! Ничего! Ничего!

Джеймс обхватывал голову руками, кляня себя за слабость. Почему он не осознал, выздоравливая, что это не любовь, а лишь мимолетный порыв? Да, тогда ему хотелось любить ее, хотелось порадовать близких, вот он и предложил Мэри руку и сердце – во второй раз. Но Джеймс уже знал, что такое любовь, и не находил себе оправданий. Ему не хватило мужества устоять перед чувством благодарности.

– Почему я должен жертвовать собой? – вопрошал он. – Моя жизнь так же дорога, как и их. Почему жертву всегда требуют от меня?

Но бунтовать не имело смысла, притязания Мэри имели основания, и ему оставалось лишь признать их. И все-таки Джеймсу требовалась передышка; только вдали от Примптона ему удастся восстановить душевное равновесие. Джеймс терпеть не мог Лондон, но полагал, что даже там ему будет лучше, чем в Примптоне, где каждое мгновение он находится в чудовищном напряжении.

Несколько минут он прогуливался по саду, чтобы немного успокоиться, а потом пошел к матери. Заговорил с ней непринужденным тоном. Надеялся, что голос его звучит спокойно.

– Отец говорит, что свадебное платье Мэри почти готово.

– Да, и чуть раньше, чем нужно. Но это хорошо. Не будет никаких сюрпризов.

– Я подумал, что и мне негоже идти к алтарю в лохмотьях. Пожалуй, съезжу в город на несколько дней и кое-что куплю себе.

– Это обязательно?

– Думаю, да. И у меня там есть дела.

– Хорошо, надеюсь, Мэри не будет возражать, если ты не задержишься. Но тебе нельзя переутомляться.

Глава 20

Вторая поездка в Лондон была более удачной. В первый же день Джеймс встретил давнего друга Баркера, адъютанта командира его полка в Индии. Баркер много рассказал Джеймсу об общих знакомых, они вместе пообедали, потом пошли в мюзик-холл. Настроение Джеймса заметно улучшилось и осталось таким же хорошим на следующий день. После полудня он читал газету, когда к нему подошел Баркер.

– Старина, забыл вчера сказать тебе. Ты же помнишь миссис Уоллес… Причард-Уоллес, так? Она в городе, и ей не терпится с тобой увидеться. Она говорит, что дважды написала тебе, но ты не откликнулся.

– Правда? Я думал, в городе никого нет.

– Она здесь. Забыл почему. Миссис Уоллес рассказала мне длинную историю, но я не слушал, зная, что по большей части это выдумки. Вероятно, у нее неприятности. Давай поедем к ней на чай. Что скажешь?

– Боюсь, не смогу, – краснея, ответил Джеймс. – У меня встреча в четыре часа.

– Да ладно тебе, поедем! Она такая же ослепительная, как и прежде. Клянусь Богом, ты должен увидеть ее в черном!

– В черном? О чем ты?

– Разве ты не знаешь? Ее мужа убили в начале войны… кажется, после Коленсо[26].

– Боже мой! Я не знал. Не видел в газетах.

– Я тоже не знал, пока не вернулся домой… Давай пройдемся. Она ищет номер два, но ей нужен мужчина с деньгами, так что нам ничего не грозит!