Герой

Пялиться в окно едущей по сельской дороге кареты неимоверно скучно. Даже в поезде пастораль за стеклом уже через пару часов приедается, а на скорости в четыре раза медленнее - и сами можете представить. Единственное разнообразие вносят другие участники движения - вот уж чего-чего, а этого добра на южном тракте было более чем достаточно. Осень, урожай как раз сняли, всё такое... Но и в крестьянских телегах, купеческих караванах и свитах благородных вскоре начинаешь примечать известную схожесть. В итоге, интерес будили только по-настоящему уникальные объекты, вроде моста через очень широкую реку или там какого-нибудь особо вычурного замка, конкретно так наживающегося на соседстве караванного маршрута герцога.

К слову сказать, таможни или нечто, призванное их изображать, попадались нечасто и цеплялись там в основном ко всё тем же безответным пейзанам. Основной же трафик проходил без задержек и помех - определённо, главные выгодоприобретатели, вроде Торговой Гильдии, приложили руку. Ну и да: зачем силой вытрясать деньги, если караванщики их сами и добровольно отдадут, остановившись в удобном трактире с просторным двором, куда можно на ночь загнать телеги? И если в лесистых равнинах севера тёплой осенью в принципе разбить лагерь на обочине в случае чего такой уж большой проблемой не было, то вот в степях такой номер не проходил. Если, конечно, у тебя не было при себе дилижанса, напичканного амулетами до предела и выше, включая те, что добывают воду из воздуха.

Поскольку дилижанс у нас был, оценить дорожный сервис так и не вышло (вот уж о чём не жалею ни капли!): эскорт каждый раз находил укромные места для ночной стоянки. Да и сколько их было, тех ночёвок “в полях”? Двенадцать суток - это только пока ты в пути, кажется, что много… А днями мы двигались вроде и вместе со всеми, но словно были отделены от остальных участников движения прозрачной стеной: скорость хода позволяла оставлять за спиной и попутчиков, и слухи. А те, кого мы догоняли, и сами рады были убраться с пути отряда из двадцати химер и транспортного мастодонта. Пусть даже столкнув собственные телеги на обочины, пропуская нас, чтобы после с руганью вытаскивать их назад - лишь бы только не связываться с такой толпой ушастых.

За время движения по степи у горизонта обозначились едва заметные пики гор… и, в общем-то, больше ничего не изменилось. Утром третьего дня впереди показалась тёмно-зеленая линия - южная граница степи и она же - граница субтропика. Двигаясь от холодов, мы обогнали осень, достигнув ещё более тёплых широт. Именно там, под купами и не думающих желтеть крон, мы попали в первую для меня в этом мире дорожную пробку.

К устью торгового тракта такое впечатление, что со всей степи стягивались отары. Овцы и козы в основном, среди которых словно острова возвышались плотно сбитые верховыми пастухами стада коров. Степь по обе стороны от въезда пятнали многочисленные шатры: для тех, кто не желал заморачиваться дальнейшей судьбой пока ещё живого мяса, работал стихийный рынок. Дальше перегонщики или жадные и упрямые владельцы гнали скот по дороге… и с той же скоростью пополз вперёд наш транспорт. Двенадцать часов черепашьего шага, да ещё и с остановками - благо, наглухо закрытые окна и двери позволили нам отгородиться хотя бы от “чудесного” аромата, витающего над трактом.

Потом супер-карета встала совсем.

- ...А я говорю, вы должны нас пропустить, - поверьте, когда разумная химера говорит таким тоном - у обычного человека всякое желание с ней спорить пропадает. Просто потому, что дальше следует неуловимо-быстрый удар, можно даже голой рукой - и как минимум тяжкие телесные… Но в этот раз коса нашла на камень.

- У меня документ. А в нём чёрным по белому указано: грузовые возы и повозки, превышающие длиной…

- Вот именно: “грузовые”! - создавалось полное впечатление, что наша округлоухая возница едва сдерживается. Тем не менее, её собеседник в коричневом, но пропылённом до серого цвета мундире держался совершенно спокойно. Как и троица его подчинённых, помогающая своему начальству управляться со шлагбаумом. - А у нас - дипломатический транспорт!

- Написано “и повозки”, - вместо оружия военный (а кто ещё мог носить мундир?)был вооружен папкой-планшетом, к содержимому которой апеллировали обе стороны. - И ваша явно длиннее, чем максимально разрешено. Втрое.

Я отметил, что голос командира поста не то, чтобы совсем равнодушный, но устало-монотонный. Что-то не похоже это на выпрашивание взятки. Да и нравы здесь попроще чем на Земле: когда от тебя хотят денег, обычно так прямо и говорят.

- Дипломатический представитель Великой Свободной Республики Лид, - представился я и, подражая обмундированному, показал “с рук” свою верительную грамоту.

- Сержант дорожной службы Луиджи Матерна, - внимательно осмотрев документ, вынужден был представиться в ответ мужик. - Поймав мой взгляд, он секунду подумал и всё-таки догадался, что именно я хочу от него услышать: - Дорожной службы Объединённых Протекторатов.