Герой

Прежде чем Аксель сумел сообразить, что произошло, подняться из этого неудобного положения, дворф сам помог ему: он рванул его за волосы правой рукой, развернул, придавил к полу левым локтем и с невероятной силой ударил в грудь.

С такой силой, что толстая доска, служившая скамьей, треснула.

С такой силой, что от удара позвоночник Акселя сломался.

С такой силой, что тело Акселя даже подскочило и едва не свалилось со скамьи.

Но дворф, продолжая держать жертву за волосы, перетащил ее через скамью в повозку. И там человек остался лежать, с перебитым позвоночником, лишенный возможности двигаться; но он по–прежнему оставался в сознании, слышал крики других возчиков, слышал, как всадники вступили в неравный бой, а беззубый дворф ухмылялся ему сверху, словно все это было лишь отличной шуткой.

* * *

— Держать строй! Держать строй! — вопил Баллейхо, когда плясавшие перед ним дворфы прямо у него на глазах, к его ужасу и изумлению, начали превращаться в великанов. Да, в тот миг, когда грязные дворфы начали танцевать, опытный боец заподозрил какой–то трюк.

Но к такому он готов не был.

Эти твари, вращаясь вокруг своей оси, начали увеличиваться в размерах, и лишь когда они стали гораздо крупнее, Баллейхо и его всадники сообразили, что произошло превращение. А когда командир понял, что перед ним не шестеро грязных дворфов–работяг, а полдюжины гигантов, и каждый из них вдвое, а то и втрое выше него… он не сумел отреагировать вовремя.

В любом случае у него ничего не получилось бы.

Однако он успел вытащить меч и даже ухитрился задеть мясистую руку одного из гигантов. В следующий миг его лошадь встала на дыбы, Баллейхо выдернули из седла, подняли в воздух и отшвырнули в сторону. Воин рухнул в траву, с силой ударился о землю.

У него были переломаны чуть ли не все кости. Теряя сознание, он все же упрямо приподнялся на локтях и попытался окликнуть своих воинов.

Три лошади уже лежали на земле, всадники тоже были выведены из строя. Конь Баллейхо ускакал, и обреченный человек почувствовал некоторое облегчение; однако ненадолго: кулак гиганта обрушился на голову одного из его воинов с такой чудовищной силой, что смял шлем, голову несчастного буквально вдавил в туловище. Мертвец повалился вперед, на холку коня, и перепуганное животное поскакало прочь.

Баллейхо, у которого уже все поплыло перед глазами, проследил взглядом за лошадью, увидел своего воина, своего друга, который свесился с седла, потом свалился на землю.

Однако он не видел, как воин упал, потому что какой–то гигант наступил ему на голову и размозжил череп.

* * *

Безуба перепрыгнул через скамью возницы и очутился на земле, между повозкой и лошадьми, как раз в тот миг, когда другие возчики начали в него стрелять. Выглянув из–за крупа лошади, он увидел, что у его ребят дела идут неплохо. В седле осталось всего трое всадников, четверо валялись мертвыми, один пытался бежать, но трое лучших стрелков Безубы уже раскрутили свои боло на цепях. Некоторые спригганы получили ранения, но этим ранам вскоре предстояло зажить. Даже если один или двое из его товарищей погибнут, подумал Безуба, это будет к лучшему: остальным достанется больше добычи и больше времени на то, чтобы пытать пленных.

С этой мыслью спригган оглянулся на чародейку, которая лежала на земле, издавая жалобные стоны. Он надеялся, что ударил ее не слишком сильно. Ведь когда у пленных нет сил извиваться и вопить, это не так интересно.

Очередной всадник вылетел из седла, два гиганта схватили коня за ноги и повалили на него. «Снаряды» гигантов сшибли на землю одного из беглецов, но его лошадь ускакала.

Безуба вздохнул. Хорошая закуска пропала.

В стороне Безуба заметил Комтодди. Гигант получил стрелу в грудь, и еще одна стрела, судя по всему, оцарапала ему лицо.

— Давай же, — беззвучно произнес Безуба и поморщился от боли. Кости его затрещали и начали вытягиваться, одежда рвалась — не было времени ее снимать, и он пожалел, что оставил в пещере магические спригганские доспехи.

Боло Комтодди со свистом пролетел мимо него. Запряженные во вторую повозку лошади заржали и возмущенно затопали копытами. Выглянув из–за повозки, Безуба увидел, что вторая телега накренилась и лошади рванулись с дороги на каменистую, покрытую рытвинами землю. Увеличивавшийся в размерах спригган выдавил ухмылку, глядя на то, как женщины–возницы бешено — и тщетно — пытаются удержать упряжку. По такой местности невозможно было ехать. Повозка вздрогнула и заскрипела, одно колесо завязло в грязи. Задние колеса оторвались от земли. Женщины хотели спрыгнуть на землю, но телега обрушилась на них, затем отлетела прочь, и два тела остались неподвижно лежать на земле.

— О, дамы! — жалостливо произнес Безуба и вылез из укрытия. Он пронесся вдоль дороги и набросился на оставшихся возниц, которые осыпали стрелами Комтодди.

Безуба, разумеется, мог убить их на месте, но он просто схватил одного человека, сдернул его со скамьи, прихватил с собой и направился к последней повозке. Люди отчаянно пытались развернуть лошадей, чтобы бежать.