Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)

Замполит чувствовал, что аргументы Турханова весьма убедительны. Паникой во вражеском стане, несомненно, надо воспользоваться. После некоторого размышления он согласился с идеей командира.

А пойдет на это Соколов? — вдруг усомнился полковник.

Соколов? — удивился Комиссаров. — Да он будет в восторге! Предложи ему сейчас поехать и убить Гитлера, через час он уже будет в пути.

- Такой человек нам как раз и нужен. Главное, не надо даже подделывать документы. Соколову достаточно сбрить усы и надеть форму власовца...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

В стане врага и в самом деле было неспокойно. Правда, в абвергруппе 505... до паники еще не дошло, но нервы были напряжены до предела. Началось с того, что из Берлина была получена радиограмма о покушении на жизнь «великого фюрера», совершенном в его ставке. В радиограмме, говорилось, что при этом погибло много лиц высшего командного состава армии и флота, но Гитлер не пострадал — само провидение, несомненно, на стороне фюрера. В заключение сообщалось, что создана особая комиссия для расследования обстоятельств покушения и решительной ликвидации заговора.

Полковник Планк немедленно собрал офицерский состав в парадном зале Бохеньских и, сообщив о содержании радиограммы, предложил помолиться богу за фюрера, после чего отпустил, приказав провести среди солдат соответствующую работу, а сам вернулся в кабинет и задумался о возможных последствиях этого события. По опыту он знал, что каждое покушение на жизнь фюрера — а их было не мало всегда влекло за собой чистки и террор, причем жертвами пали не только явные противники фашистского режима, коммунисты и социалисты, но и те, кто были как будто бы сторонниками фюрера, но почему-либо не нравились сначала Гейдриху, потом заменившему его на посту начальника имперского ведомства безопасности Кальтенбруннеру или же неугодны были самому рейхсфюреру Гиммлеру. Полковник Планк знал, что начальники абвера, и Канарис и полковник Ганзен, у этих лиц никогда не пользовались особой симпатией. Отсюда он делал вывод, что на сей раз удар может обрушиться и на некоторых деятелей абвера.

Полковник Планк нервно зашагал по кабинету. Кроме грозы, которая явно собиралась на политическом горизонте, он еще почувствовал какую-то неприятность личного порядка. Сначала он никак не мог понять, откуда исходит эта тревога. Вдруг он обратил внимание на бой часов. Было три пополудни. Обычно в это время он со своей семьей заканчивал обед, а сегодня почему-то никто не пригласил его к столу. Удивленный неаккуратностью своей матери, в обязанности которой входило строгое соблюдение режима дня, он позвал адъютанта.

Узнайте, почему запаздывает обед, — попросил он.

Обед давно готов, но женщины еще не вернулись с озера, — доложил лейтенант Остерман.

Как так не вернулись? — удивился Планк. — Надо съездить за ними. Может, машина испортилась или еще что-нибудь случилось.

— С вашего позволения, я сейчас поеду. — Поторапливайтесь!..

Исполнительный молодой офицер сел на мотоцикл с коляской, который находился в его личном распоряжении, и тут же помчался по направлению к озеру, а через считанные минуты вернулся назад вместе с насмерть перепуганной фрау Планк.

— Что с вами, мама? — бросился к ней Ганс. — Где остальные?

Но мать не могла произнести ни слова, только обнимала сына и плакала навзрыд. Сын подал ей стакан воды. После этого она немного успокоилась и начала рассказывать:

Когда мы купались, внезапно появились эсэсовцы, убили солдат из охраны, а затем арестовали и увезли с собой Эльзу с Бертой...

Да что вы говорите! — перепугался полковник. — Зачем же гестаповцам убивать наших солдат? Они и без того могли арестовать их. Может, это были партизаны?

— Да нет! Я слышала, как они говорили. На чистейшем немецком языке. Кстати, они оставили какое-то письмо. Тебе лично. Вот оно... Прочти!

Фрау Маргарита отвернулась и, достав из-за лифчика запечатанное письмо, протянула его сыну. Тот разорвал конверт и, быстро пробежав глазами записку, упал в кресло.

Что случилось? — теперь уже бросилась к нему мать. — Где они? В гестапо?

Нет, мама. Они в другом месте... Ты пока иди, распорядись насчет обеда, а мы с лейтенантом подумаем, как им помочь.

Мать вытерла слезы и ушла в свою комнату, а полковник предложил адъютанту сесть. Такое торжественное начало совсем перепугало Остермана.

— Вот что, мой милый Фридрих! Для тебя, как и для всех нас, наступает решительный момент. Но прежде чем посвятить тебя в некоторые тайны, мне хотелось бы узнать, каковы твои намерения относительно моей сестры...

Самые серьезные, господин полковник. Я женился бы на ней хоть сейчас. Но фрейлейн Эльза ведет себя со мной как с мальчишкой и на все мои ухаживания отвечает шутками...

Ничего, избалованная девчонка всегда капризничает. Теперь она и Берта попали к партизанам, и, если ты мне поможешь освободить их, в глазах Эльзы ты будешь прямо-таки сказочным героем...

Ради нее я готов идти в огонь и в воду.