Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)

Магда в городе неожиданно стала самой популярной женщиной. Когда–то ее знали только родственники да, друзья дома, а теперь кланялись все. «Боже мой, в каком обществе мы живем! – полушутя–полусерьезно жаловалась она сестре. – Чтобы быть знаменитой, вовсе не нужно совершать подвиги, а достаточно стать вдовой самоубийцы». – «Но только не простого самоубийцы, а национального героя»,– поправляла ее Фанни. «Да еще герой ли он? Что–то на него не похоже»,– сомневалась Магда. «Тихо! – останавливала ее сестра. – С такими понятиями не шутят». – «Понимаю,– оправдывалась вдова. – Но мне все это надоело. Стоит мне появиться на людях, как сразу же начинают глазеть словно на диковинку, да еще шепчут так, что слышно за километр: «Какая печаль у нее на лице. Как переживает, бедная!.. Не женщина, а святая! Настоящий ангел во плоти!»

Но когда молодой офицер, дежуривший по комендатуре, широким жестом раскрыл входную дверь, она впервые обрадовалась своей популярности. Рунге хотел было предъявить документы, но дежурный предупредил:

– Не требуется. Звонил штандартенфюрер Иммерман. Комендант вас ждет в своем кабинете.

Час назад Рудольф Иммерман действительно сообщил военному коменданту о предстоящей явке для регистрации отпускных документов гауптштурмфюрера Рунге.

– Какого Рунге? – удивленно воскликнул комендант. – Не адъютанта ли покойного бригаденфюрера Крамера? Но, насколько мне помнится, говорили, что они оба погибли смертью храбрых.

Погиб командир дивизии, а его адъютант был только ранен.

Недоставало одного – чтобы сам Крамер явился ко мне для регистрации документов,– захихикал в трубку комендант.

Не кощунствуйте! – оборвал его шеф гестапо. – Обстоятельства гибели Крамера нами тщательно проверены. Проверены также документы его адъютанта. Вся кие сомнения неуместны...

Военный комендант города толстый подполковник Фишер Рудольфа Иммермана знал еще тогда, когда они жили в Германии и учились в одной школе, но потом их пути разошлись. Фишер после окончания гимназии пошел в военное училище, а куда делся Иммерман, он не знал. Прошло восемь лет, и они снова встретились, но уже не в Германии, а в Австрии, после ее присоединения к фашистской Германии. Фишер тогда командовал батальоном вермахта, а Иммерман формировал штурмовые отряды из местных фашиствующих хулиганов. В первое время они встречались друг с другом как старые приятели, но их пути снова разошлись в разные стороны: Фишера отправили завоевывать Польшу, где он был тяжело ранен, а Рудольф остался в Линце и быстро пошел в гору. Когда тяжелораненый Фишер на последнем самолете санитарной авиации покинул агонизирующую армию фельдмаршала Паулюса, а затем после излечения в разных госпиталях вернулся в Линц, Иммерман уже был шефом местного отделения гестапо в звании штандартенфюрера СС. «Дуракам всегда везет,– злобно подумал тогда Фишер, узнав о блестящей карьере своего однокашника. – Был последним учеником в классе, а теперь стал шишкой! И все благодаря миллионам брата». С тех пор он без видимой причины исполнился чувством ненависти к своему счастливому однокашнику. Как хотелось завистливому Фишеру досадить этому безмерно гордому Иммерману! Но силы у них были слишком неравными. Перед шефом гестапо дрожали даже сильные мира сего, а перед армейским офицером–инвалидом, только из милости и острой нехватки полноценных кадров оставленным на тыловой службе, не хотели смиряться даже пьяные дебоширы из нижних чинов в случае задержания их во время самовольной отлучки.

Телефонный звонок Рудольфа оживил Фишера. «Не иначе как он протежирует этому Рунге,– задумался комендант. – Иммерман не такой человек, чтобы попусту тратить свое время. Очевидно, в чем–то он заинтересован, но в чем? Сказал, что Рунге придет сюда в сопровождении фрау Крамер. Допустим, она хлопочет за бывшего адъютанта своего мужа. Ничего странного в этом не вижу. Но при чем же тут Иммерман? Не задумал ли он завладеть сердцем прекрасной вдовушки? Что ж, это похоже на братьев Иммерман, один разбогател, ограбив собственную жену–еврейку, другой, должно быть, хочет прославиться, сблизившись с вдовой национального героя. Какое бесстыдство! Фатерлянд в опасности, а Иммерманы в это время устраивают свои грязные делишки, пользуясь высоким положением в обществе. Ну нет, это им так не пройдет! Мы испортим им настроение, напомнив о патриотическом долге истинных немцев».

Дежурный доложил, что на приеме фрау Крамер и гауптштурмфюрер СС Альфред Рунге.

– Пригласите сначала гауптштурмфюрера,– приказал комендант так, чтобы было слышно людям, сидящим в приемной.

Магда в другое время не придала бы особого значения такой неучтивости со стороны простого солдафона, какими казались ей армейские офицеры, но теперь, когда пытаются унизить ее в присутствии любимого человека, она не могла оставаться спокойной и не вошла, а прямо ворвалась в кабинет военного коменданта.

Я попросил бы вас подождать в приемной, пока мы с господином офицером будем вести деловой разговор,– сердито пробурчал Фишер, глядя на женщину.