Герой. Бонни и Клайд: [Романы]

Девочка протянула Джону ручку и куклу «Джон Баббер». Баббер впервые видел такую куклу. Она выглядела довольно нелепо, но очень похоже на него. Что оставалось делать Джону? Не мог же он разочаровать девочку. Ставя свой автограф у куклы на груди, он смотрел на Гейл, ощущая сильное беспокойство. И вот он увидел, что сыщик вместе с Гейл направились к выходу. Он должен догнать ее и рассказать ей правду, пока она не узнала ее от кого-то другого.

Отдав Келли куклу, Джон побежал вслед за ними, крича: «Гейл, Гейл!»

Но ему не удалось пробраться к выходу, поскольку дорогу ему преградил мистер Смит, один из пассажиров рейса 104, нога которого все еще была в гипсе. Глаза Смита светились благодарностью.

— Благодаря вам я дышу, я вижу солнце. Да благословит вас Бог. Благодаря вам я жив. Я обязан вам каждой минутой своей жизни, — он протянул Джону руку.

Джон Баббер пожал Смиту руку, не мог же он оставить Смита стоять с протянутой рукой. В это время инспектор Дейтон и Гейл вышли за дверь. Баббер почувствовал острое разочарование и отчаяние, с которым уже не в силах был бороться.

Гейл в изумлении смотрела на золотые и серебряные кредитные карточки, выложенные перед ней на столике в кафе Дейтоном.

— Да, это мои карточки. А я думала, что они сгорели вместе с бумажником в самолете во время взрыва! Где вы их нашли?

Инспектор Дейтон рассказал ей о подлом воре и мошеннике Берни ла Планте — очевидно, он виноват в пропаже кредитных карточек.

— Но каким образом этот подонок мог их украсть?

Детектив откинулся на стуле и засмеялся, показывая крепкие белые зубы.

— Ла Плант! Ха! Какая версия вас интересует? У этого прохвоста больше историй, 1ем в любой газете. Во-первых, он называет себя «Ангелом, спасшим рейс 104». И что, спасая вас, он прихватил вашу сумочку, но забыл ее вернуть. Это версия № 63. А согласно шестьдесят четвертой он взял ваши кредитные карточки, чтобы купить себе ботинки — потеряв свои, которые стоили сто долларов. Этот тип — превосходный хвастун; завтра его должны судить за торговлю краденым товаром.

Потом Дейтон внимательно посмотрел на Гейл, нагнулся к ней и доверительно прошептал так, чтобы остальные посетители кафе не могли его слышать:

— Послушайте, я, конечно, понимаю, что это совершенно бессмысленно, но этот парень… герой… Баббер… Он ведь был раньше бездомным, бродягой, жил в грузовике. Он не мог, случайно, спасая вас, прихватить с собой вашу сумочку, а потом продать ла Планту?

Гейл удивленно сощурилась, и ее брови взметнулись вверх.

— Джон Баббер рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня и еще пятьдесят четырех человек и одновременно прихватил мою сумочку? — она возмущенно покачала головой. Очевидно, этот полицейский и понятия не имел о том, что за человек Джон Баббер, если смог предположить такое.

— Да, конечно, это слишком притянуто, — согласился Дейтон. — Поймите меня, я не собираюсь создавать проблемы для Джона Баббера. Я только хочу, чтобы этот подлец ла Плант получил по заслугам. Если мы не сможем выяснить, откуда у него карточки, это еще больше осложнит дело.

Гейл нахмурилась, наморщив свой красивый лоб. В ней проснулось ее репортерское чутье. Во всем этом есть какая-то связь, она чувствовала это.

— Расскажите-ка мне поподробнее об этом Берни ла Планте, — попросила Гейл.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Предполагалось, что Джой ла Плант в это время делает уроки, но, как большинство детей его возраста, он одним глазом смотрел телевизор, а другим в учебник географии, растянувшись на полу в гостиной и обложившись учебниками и тетрадями. Джой гораздо больше был увлечен фильмом про полицейских и грабителей, чем вопросами населения и продуктами экспорта Канады.

Эвелин подняла глаза от книги и увидела, что Джой смотрит телевизор.

— Ты ведь делаешь уроки!

Но с того момента, когда в жизнь Джоя вернулся его отец, Джой стал более неуправляемым. Тут зазвонил телефон, и Джон хотел встать и кинуться к нему, но его опередила Эвелин.

— Делай уроки. Сначала уроки, а уж потом кино, прогулки в зоопарк… — она сняла трубку и, услышав голос, сразу же сделала тон своего голоса холодным.

— Он делает уроки.

Джон поднял глаза, и его лицо осветилось выражением любви и надежды. Подобный ледяной тон матери был ему хорошо знаком: это означало, что звонит его папа и хочет поговорить с ним.

Берни звонил из телефона-автомата в «Шэдоу Лоундж», и поведение Эвелин приводило его в отчаяние. Она не хотела, чтобы он нарушал привычный распорядок жизни ее сына и волновал его.

— Ты знаешь, мне нужно будет уехать, — сказал он Эвелин. — Я хочу попрощаться с Джоем. Неважно куда. Я просто хочу сказать… Нет, он мне не сможет позвонить потом. У меня отключили телефон.

Эвелин прикрыла рукой трубку и повернулась к сыну:

— Это твой отец. Если ты не поговоришь с ним, он будет звонить всю ночь.

Джой с жаром схватил трубку.