Герои былых времен [HL]

Кругом было жутко, сумрачно и мутно: на расстоянии вытянутой руки не различишь собственных пальцев. У ног клубилась взбаламученная шагами илистая взвесь. Все звуки гасли на расстоянии нескольких шагов (хотя позже Лавренсий Снурр объяснил, что слышно тут далеко, просто они, «верхние», слушать не умеют). Друзья шли, судорожно цепляясь друг за друга, боясь поскользнуться на илистом дне и упасть. Казалось, стоит отстать лишь на миг — и пропадешь, сгинешь навеки в этой буро-зеленой мгле. Не дозовешься, не докричишься…

— Ничего, чай, лучше, чем на плахе-то! — утешал Лавренсий Снурр, со снисходительной усмешкой поглядывая на их перепуганные лица. — А там ужо из переходов выберемся на чистую воду, и посветлее, пояснее станет. Вот как до жилья моего добредем — опять стемнеет, не обессудьте. Я, вишь, тварь болотная, покой, сумрак люблю.

— Мы к тебе в гости идем, да?! — оживился Эдуард. Ему было безумно интересно посмотреть, где такие монстры обитают.

— Куда ж еще? Ясно, ко мне! Отдохнете малость, закусите, поболтаем о том о сем. Пересидите сколько-то, а там и на землю выведу.

— Здорово, да?! — шепнула на ухо принцу Ильза.

«На чистую воду» они выбрались к рассвету. Сперва толща над головой стала бутылочно-зеленой, красиво мерцающей, потом совсем прояснилось. Осела, пропала муть. Жидкость вокруг стала кристально-прозрачной, будто вода в горном ручье или роднике.

Путники заметно повеселели, страх пропал. Стали таращиться по сторонам, разглядывая «подводные» диковины: мерно колышущиеся, похожие на дремучие лесные чащи заросли водорослей, темные скалы, песчаные равнины и холмы, какие-то причудливые сооружения, явно рукотворные.

«Эх, бумаги нет! Такой материал пропадает!» — причитала сильфида.

Скоро стали встречаться первые здешние обитатели. Одни из них ходили на двух ногах и изрядно смахивали на эльфов. Завидев Лавренсия Снурра, они шарахались и хватались за оружие. «Моргены, — объяснило чудовище. — С виду ничего, а на вкус так себе. Тощие, и поймать их непросто. Прыткие больно!» Другие плавали в толще воды, имели сходство с рыбами и были, по словам Лавренсия, «тварями безмозглыми и несъедобными»: «Пасть от них, проклятущих, огнем горит!»

Потом мимо пробежала гнедая лошадь.

— Не то келпи, не то ноггл, — прокомментировал Лавренсий Снурр. — Я их различать не умею, даже на вкус. Конина есть конина, как ни обзови.

Эдуард невольно вздрогнул, припомнив давнюю историю.

Потом сверху, над головами, прошлепали чьи-то босые ноги с перепонками, натянутыми между неестественно удлиненными пальцами.

— О! Гляньте-ка! Водяница заплыла!

И снова принцу было что вспомнить. А провожатый продолжал:

— Воды перепутала, дура баба! Сожрать, что ли?

— Если не затруднит, давай лучше в другой раз, а, — попросил Рагнар вежливо. — Не при дамах.

— И то верно! — энергично закивал Лавренсий Снурр. И попросил: — Ты, парень, меня учи, если что! Ты как-никак рыцарь, благородное обхождение знаешь. А Лавренсий Снурр — тварь темная, болотная, неотесанная. Ему воспитание не помешает.

— Договорились, — согласился наследник престола Оттонского.

Сильфида громко фыркнула:

— Нашелся тоже учитель хороших манер! Сам-то будто вчера из казармы вылез!

После водяницы им попалось на глаза еще несколько водных созданий, и каждому Лавренсий Снурр давал гастрономическую характеристику, но резюме было однозначным: лучше свежего утопленника все равно никого нет. Разве что болотник, если не худой.

Около получаса путники шли прямо, по широкому речному руслу, затем свернули куда-то вбок, и муть снова начала сгущаться, пока не стала совсем непроглядной. Но теперь им уже не было страшно — привыкли.

— Вот мы и дома! — широко развело руками чудовище. — Проходите, друзья мои! Давненько не заходили гости к Лавренсию Снурру!

Жил гостеприимный хозяин в пещере, а может, и в норе. Ложем ему служила большая охапка водорослей, рядом стоял здоровенный сундук с неплотно прикрытой крышкой. Других предметов обстановки в жилище не наблюдалось. Поэтому гости уселись прямо на пол — передвигаться под водой оказалось утомительно, ноги уже отказывались служить.

— Если ты живешь в окрестностях Кансалона, какими судьбами тебя занесло на Замерзший… в смысле на острова Эмайн? — полюбопытствовал Хельги, втайне радуясь, что шагать пришлось не до этих самых островов. Давно он так не уставал от простой ходьбы!

Но хозяин немало удивил его ответом:

— При чем тут Кансалон? Мы теперь неподалеку от Ламарлина. Я в тамошний ров на завтрак хожу… — И поспешил добавить, заметив общее недоумение: — Вот только не спрашивайте, как это получается. Лавренсий Снурр ученым отродясь не был! Магия для меня лес дремучий! Давайте лучше пообедать сообразим.

С этими словами он удалился, а вернулся через четверть часа с корзинкой в руках и тушей болотника на плече.

— Вот! Угощайтесь! — Он развязал корзину, в ней обнаружилась большая сырная голова. — У торговки на рынке стащил. Возле колодца поставила, дура!.. Болотника я вам, понятно, не предлагаю… Я его тут, за углом… Чтоб не при дамах. — Он выскользнул наружу.