Герой чужого романа

Он в мгновение ока подхватил гигантский чемодан и с легкостью штангиста закинул его на багажную полку. За ним последовала сумка. Тетка, отдуваясь и вытирая пот, словно это она тягала чемодан, плюхнулась на сиденье напротив Юльки. Посидела ровно пять минут и грохнула на столик невесть откуда взявшийся пакет. Из него была извлечена палка колбасы, три яйца, сваренных вкрутую, целый батон, пара крупных помидоров, а также коробочка с солью и пучок зеленого лука. Не обращая ни малейшего внимания на Юльку, она принялась резать колбасу и помидоры, а также лупить яичным боком о столешницу. Юлька отвернулась от нее в сторону и поймала взгляд мужчины. Тот смотрел на нее с улыбкой.

– Девушка, идите сюда. Чаю попьем. Тут места для всех хватит.

Действительно, он сидел на своей полке один. На противоположной полке мирно читала книгу благообразная, седая старушка, похожая на учительницу. На верхних полках лежали пацаны, по виду погодки, и смотрели в окно.

– Сыновья, – пояснил мужчина. – К бабушке везу. Мама их серьезно заболела, не до них сейчас. – Он вздохнул. Глаза его погрустнели. – Вот, будут в Сызрани школьный год заканчивать. Вы присаживайтесь. – Юлькин попутчик отодвинулся от окна, освобождая место для нее.

Та неловко, боком, протиснулась и села.

– Сейчас попрошу проводника принести чаю.

Мужчина ушел. Вскоре он вернулся в сопровождении очкастого паренька. Оба несли в руках по два стакана.

– Это мальчишкам. – Мужчина поставил свои стаканы на стол. – Пусть остывают пока. Они горячее не любят. А эти, – он кивнул, – эти наши. Спасибо, дружище. Ставь сюда. – Он протянул парню сторублевку. – Вот смотрите, с лимоном, с сахарком. – Мужик пододвинул Юльке стакан. – А вот что у меня есть к чаю. – Он достал из маленького портфеля пачку белевской пастилы. – Любите такую?

– Люблю, – кивнула она.

– Ну так угощайтесь, – обрадовался мужчина. – Меня зовут Иван Николаевич. А вас?

– Меня – Юля.

– Куда путь держите, Юлечка?

– На похороны подруги.

– Мать честная. – Иван Николаевич покачал головой. – Подруга ваша ровесница?

– Да.

– Болела?

– Нет. Убили ее.

– Ужас какой. Вот почему вы такая грустная. Вы кушайте пастилу, Юля, не стесняйтесь.

– Спасибо.

Юлька отхлебнула из стакана. Чай был горячий и вкусный. Ей вдруг захотелось приткнуться к плечу Ивана Николаевича и рассказать все, что ее терзало в последние дни. О странных погромах в их с Ольгой жилищах, об Армене, с его угрозами. А главное – о Владе. Невмоготу больше молчать, носить все это в себе. Юлька взглянула на попутчика с тоской.

– Бедная вы девочка. – Он ласково погладил ее по плечу. – Пережить такое. Парень-то есть у вас? Вроде кто-то на платформе рукой махал, я заметил.

– Это не парень. – Юлька вздохнула.

– Нет? А кто?

– Так просто. Знакомый.

– Знакомый – тоже неплохо. Особенно если провожает на вокзал, да и вообще помогает. Ну, а парня-то почему нет? Вы ж такая симпатичная девушка.

Юлька нахохлилась, как воробушек.

– Был парень. Мы с ним поссорились. Он ушел.

– Из-за чего поссорились-то? – Иван Николаевич взглянул на Юльку с сочувствием. – Эх, молодежь! Все вы, я смотрю, сейчас ссориться горазды. Чуть что не по-вашему – сразу в штыки. А нужно уметь уступать. Без этого жизнь не прожить вдвоем, только поодиночке. Вот мы с моей Леночкой никогда почти не ссорились, а женаты уже пятнадцать лет. Да и до женитьбы встречались еще года три. В школе вместе учились, я в нее в девятом классе влюбился. Потом она меня из армии ждала. За ней аж трое пацанов соседских бегали, она у меня красавица. Ленка всех послала, меня дождалась. И пошла у нас жизнь счастливая. Сначала для себя жили, потом мальчишек понаделали. Девочку хотели. Да не успели, заболела моя Алена. Дай бог, чтобы на ноги встала, я для этого ничего не пожалею, последнюю рубашку отдам.

Глаза Ивана Николаевича заблестели.

Юлька слушала, и ей отчего-то становилось легче. Она росла без отца, он ушел от них, когда ей был всего год. Она его не помнила и даже не знала, как он выглядит: мать после развода уничтожила все фотографии. Отец никогда не навещал Юльку, не приносил гостинцев. Алименты приходили матери по почте, жалкие копейки, которые та ухитрялась откладывать. Когда Юльке исполнилось шестнадцать, мать подарила ей банковскую карточку, на которой была неслыханная для нее сумма – восемьдесят тысяч!

– Это тебе, дочка, от отца. Можешь распоряжаться по своему усмотрению. Хочешь, потрать, хочешь, дальше копи.

Юлька была воспитана в скромности и приучена к бережливости, потому почти ничего из накопленных денег не потратила. Только купила себе пару модных джинсов да летние кроссовки.