Герой Чужой Повести

Твайлайт вдруг затихла и повернула всё тело ко мне. Сердце выматерилось на своём сердечном языке. Я видел единорожку раненой, испуганной, виноватой. Однажды ссорой я сам довёл её до слёз, хоть и не видел их. Но чёрт возьми, такой я её не видел. Лицо скривилось от гримасы боли, пол-лица было мокрым от размазанных слёз, а покрасневшие глаза блестели… И кричали. Так громко, что последние мысли вылетели из моей головы.

– Извини, пожалуйста… – она заговорила неожиданно ровно, явно прилагая к этому усилия. – Извини, мне стыдно. Ты мне так помогаешь, ты мне столько хорошего сделал… Я просто… Всё такое…

Она завыла, не удержав всплеск слёз, и закрыла лицо. Когда порыв успокоился, она утёрла лицо и продолжила:

– Просто всё теперь такое тяжёлое и неприятное. Вообще всё… Даже читать не могу… Не знаю… Не могу ничего поделать… Мне так плохо… Особенно когда я одна…

Я попытался погладить её, но она вдруг уткнулась мне в бедро и спряталась в нём. Тепло и влага от её разгорячённого лица быстро передались ноге. Ещё пару дней назад всё моё тело встрепенулось бы от такой близости…

Но сейчас мне было паршиво. Паршивее, чем может казаться. Ещё паршивее становилось от того, что я не мог сказать: «Ты должна пройти через это». Мой язык не поворачивался сморозить такую лицемерную и лживую глупость. Чертовски паршиво было от понимания, что виноват ты, виноват вдоль и поперёк. Каждое твоё решение вело к этому. И не из-за ошибки, а из-за умысла – не злого, скорее наивного, мечтательного, но всё же умысла.

Я ведь всё знал. Я знал эти мысли, но отгонял их, как диких животных, огнём работы, занятий и прочих отвлечений. Они отступали, но всегда были рядом. Я спрятался от них в бетонной клетке своей жизни. А потом пришла Твайлайт, и все они чудом разбежались. Но это оказалось иллюзией. Они отступили ещё дальше, но всегда были рядом.

Прости, Твайлайт. Каждый познает депрессию, хочет он того или нет. Я должен был об этом помнить. Я не должен был забирать у тебя прошлое, твоё честно полученное от жизни прошлое. Не должен был менять его на бетонную клетку. И нет, Твайлайт, ты не права. Ты не знаешь мой мир. Здесь каждому очевидно, что твоя настоящая история в миллионы раз более захватывающая, чем эта. Чем моя история. И я не удивлюсь, если ты в своей истории – главный герой.

Пора перестать отворачиваться и наконец узнать её.

– Твай… – тихо сказал я.

Единорожка уже почти не плакала, только всхлипывала, пустым взглядом смотря в пятна от слёз на ткани моих шорт.

– Хочешь, я расскажу, как ты появилась у меня?

Единорожка повернула ко мне своё измученное рыданиями лицо, которое охватило удивление.

– Что?

– Ты всё не спрашивала у меня об этом, а я думал, что само собой станет ясно, когда тебе надо рассказать… Но в итоге стало только очень-очень плохо тебе. Надо было сделать это раньше.

– Я… Я…

Глаза единорожки были по-детски распахнуты. У меня были такие же глаза, когда я узнал, что Деда Мороза не существует.

– Я даже не думала об этом… Я всё пыталась понять, почему я другая… Почему только я не человек. Почему всё для меня опасно… Но не могла. И я подумала: ведь я всегда была здесь, здесь безопасно. Наверное, так и должно быть… почему-то, но должно. Нет другого варианта. Я не думала над другими вариантами…

Естественно, ты не думала.

Даже если раньше Твайлайт имела хорошо развитое критическое и логическое мышление, большой жизненный опыт и знания, то теперь она была лишена практически всего этого из-за амнезии. Она была лишена поддержки ума. Как и у пятилетнего ребёнка, весь её мир – коробка. Ей крайне трудно, как и ребёнку, представить что-то за её границами. Это выглядит забавно и даже мило, но на самом деле это грустно.

Впрочем, это же и прекрасно – видеть, как на твоих глазах чей-то мир становится больше и сложнее, наполняется возможностями. В личности пробуждается энергия, она начинает активно жить и духовно обогащаться. Да, и ты в её глазах становишься меньше. Но без этого развития личность стагнирует и медленно умирает. Держать разум в коробке – преступление. Выпусти его, ибо живой и процветающий разум, ушедший вдаль по своему пути, гораздо лучше увядающего, но прикованного к тебе.

– Ты хочешь сказать, что раньше я была в другом месте? – с надеждой спросила Твайлайт.

– Скорее всего. Я не знаю, в каком. Но мне кажется, что точно не на этой планете.

Её глаза вновь округлились, лицо загорелось, и рот раскрылся от радости и восторженного ожидания. Прямо ребёнок. Господа, я только что стал отцом.

– Расскажи!

Меня обдало такой волной надежды, что я сам улыбнулся… и почувствовал лёгкую горечь от того, что моя помощь, скорее всего, окажется не такой уж и серьёзной.

– Предупреждаю сразу – я расскажу только то, что знаю и видел сам. А знаю и видел я не так много.

Твайлайт словно пропустила это мимо ушей. Да, рано или поздно я пожалею о последствиях этого дня. Но иначе я поступить не могу. Я бросил взгляд на тумбочку, где с самого Нового года покоилась сумка с двумя книгами. Бетонная клетка коробки должна быть разрушена.