Герой Чужой Повести

Минуту-две она внимательно смотрела на инструкцию по сборке, переходя то на один разворот, то на другой. Она бормотала фразы вроде «чёткая геометрия» и «повторные складки». Когда она приготовилась, волшебная пыльца вокруг листка бумаги заискрилась и загорелась ярким фиолетовым свечением, и теперь уже мне приходилось поражаться.

Лист бумаги как по команде рванулся и начал безумно быстро вращаться в воздухе, шелестя своими бумажными краями и постоянно меняя форму. Твайлайт работала молча – а я едва успевал подмечать, на каком она шаге. Она действовала вполне уверенно. Ещё секунда, и пугающе резкие вращения завершились. Готовый журавлик мягко опустился на стол.

Я взял его и осмотрел. Складки были сделаны ровно и точно, словно руками робота. Такую модельку я мог сделать, только аккуратно и не спеша сгибая каждую складочку в течение получаса. Я пощупал их. Мощные. Как будто их по десять раз приглаживали линейкой. Модель выглядела отменно, растянула только Твайлайт этого журавлика слабо – но это была мелочь.

– Сделано замечательно. Для первого раза. Но магией это может сделать каждый, – я, натянув маску снисходительности, положил модельку на стол. Рядом с моей она выглядела особенно идеально – ни единой лишней вмятины.

– Даже ты? – прищурилась Твайлайт.

– Естественно, – ответил улыбкой я. – Меньше чем за полминуты.

– И чем прикажешь работать, если не магией? – произнесла она и, словно уже зная ответ на вопрос, опустила свой взгляд.

Она озадаченно смотрела на копыта.

– Издеваешься? Это же не руки!

На мгновение мне показалось, что это плохая, даже жестокая по отношению к Твайлайт идея. Если она будет работать копытами, ей придётся запастись терпением. Очень большим терпением. Один только журавлик может забрать у неё полчаса и больше. Некоторые люди не способны творить классические модели своими пальчиками, а пони с копытами… Издевательство, ещё как.

Но если уж на то пошло, артикли в немецком и французском тоже то ещё издевательство.

– Но и руки людей – не магия. Что ты чувствовала, когда складывала журавля?

– В смысле? – Твайлайт искренне не поняла вопроса. – Ничего. Я же просто складывала.

– Вот именно. Для твоей магии это задачка на минуту. Тебя нет в этом процессе.

Твайлайт смотрела на лист бумаги перед собой и живо представляла сложности, с которыми она сейчас столкнётся.

– Знаешь, последний раз, когда я в Эквестрии пыталась что-то делать своими копытами, выяснилось, что мне лучше стоять в стороне и заниматься руководством. Ну, без магии так без магии… – горько произнесла Твайлайт и притянула копытом один лист.

Я сразу заметил, что трудности она преувеличивала. Твайлайт достаточно ловко зацепилась за короткий край листа и попыталась пригнуть его к другому, как это обычно нужно делать для создания квадрата. Пони, всю жизнь живущий с копытами, управлял ими гораздо более уверенно, чем человек – рукой, лишённой пальцев.

– А квадрат магией можно сделать? – совсем жалостливо спросила Твайлайт.

– Можно. Но не нужно, – улыбнулся я.

Она издала смесь нервного смеха и рыданий. Затем осмотрела бумагу и попыталась прижать край. Похоже, у неё это получилось – она начала делать складку… И только закончив её, заметила, что она проходит криво.

Единорожка произнесла набор слов, имеющий мало смысла в русском языке, и я со странной гордостью осознал, что моя жизнь с удалась, раз мне довелось услышать от Твайлайт отборный эквестрийский мат.

***

– Вот и всё, – тихо произнесла Твайлайт.

Скамейка была очень низкой, и я как будто сидел на корточках. Ветер гулял по моим оголённым икрам, слегка ворошил ткань шорт и ворот рубашки. Вместе с бархатной, безопасной темнотой это было очень приятно. Здесь мне в принципе было необычайно приятно каждую секунду времени. Больше нигде у меня не было возможности посидеть на скамейке с Твайлайт. Больше нигде мимо нас не будут проходить парочки пони и приветствовать блаженной понимающей улыбкой.

Почему мне, человеку, так хорошо в Эквестрии?

Я с особым удовольствием рассматривал место на горизонте, откуда божественная сила Принцессы Луны поднимала ночной спутник. Он появился за Кантерлотом, и силуэт замка превратился в зловещую когтистую лапу – совсем не те величественные пики башен, которые я видел днём. Луна выглядела очень похоже на земную, только, казалось мне, кратеры на ней располагались в каком-то другом порядке. Но так ли я хорошо помнил их расположение на своей Луне?

Так ли часто я вообще выходил на улицу ночью на Земле? Кажется, я делал это очень и очень давно, когда в моей жизни было полно перекрёстков, и я беззаботно проезжал их, думая, что так будет всегда. Я не думал, что когда-нибудь за перекрёстком начнётся длинная прямая дорога, и никакого выбора не будет ещё очень и очень долго. Получил ли я сейчас своё право выбора?

– О чём думаешь? – спросила меня единорожка.

– О своей жизни, – сказал я, смотря на прикрытый мраком тихо работающий фонтан. – Последние года три-четыре в ней ничего не менялось. И сейчас эти года кажутся такими маленькими… Меньше тех месяцев, что ты пробыла у меня.

– Это… хорошо? Или плохо?