Герои до встречи с писателем

На могилу Дефо положили белую надгробную плиту. С годами она заросла, и казалось, что и память о Даниеле Дефо – вольном гражданине города Лондона – покрылась травой забвения.

Прошло более ста лет. И время суда, которого так опасался писатель, отступило перед великими его творениями. Когда журнал «Крисчен уорлд» в 1870 году обратился к «мальчикам и девочкам Англии» с просьбой прислать деньги на сооружение гранитного памятника на могиле Дефо (старую плиту расколола молния), тысячи почитателей, в том числе и взрослых, откликнулись на этот призыв. В присутствии потомков великого писателя состоялось открытие гранитного монумента, на котором было высечено: «В память автора „Робинзона Крузо“».

И это справедливо: из трехсот произведений, написанных Даниелем Дефо, подлинную славу ему принесло именно это сочинение. Его книга – зеркало эпохи, а образ Робинзона, в котором писатель воспел мужество человека, его энергию и трудолюбие, – герой великой эпопеи труда.

2. Барон Мюнхгаузен

Казалось бы, что может быть невероятнее историй, рассказываемых человеком по имени барон Мюнхгаузен! Да и сам барон, вошедший в поговорку как отъявленный вральман, кажется чуть ли не сказочным персонажем – вроде нашего Емели или немецкого Ганса-чурбана…

А между тем барон Мюнхгаузен действительно существовал во плоти и крови! Да-да, не смейтесь! И многое из того, что он себе приписывал, было сущей правдой. Так что «самый честный человек в мире» не так уж был и неправ, характеризуя себя столь лестным образом…

Дело было вот как

Майским вечером 1773 года в небольшом немецком городке Боденвердере, расположенном на реке Везер, встретились два человека, имена которых ныне стоят рядом: Распе и Мюнхгаузен.

Встреча состоялась в павильоне, построенном напротив дома, принадлежащего Карлу Фридриху Иерониму Мюнхгаузену, более известного как барон Мюнхгаузен, – прототипу знаменитого литературного героя.

Хозяин павильона, только что вернувшийся с удачной охоты, был в прекрасном расположении духа. Он сидел в кресле, раскуризал пенковую трубку и, прихлебывая из бокала пунш, который не забывал подогревать стоявший рядом слуга, рассказывал одну историю за другой. Любой оценил бы его искусство рассказчика. Это был подлинный мастер импровизации. Друзья и гости шумно выражали свое восхищение талантом хозяина, из уст которого так и лились истории – одна занимательнее другой.

Среди слушателей находился гость в красном мундире – судя по костюму, приближенный одного из бесчисленных в то время немецких князьков. Это и был тридцатишестилетний Рудольф Эрих Распе, служащий при дворе Фридриха Второго, ландграфа Гессен-Кассельского. Или как он официально представился: княжеский советник, хранитель древностей и заместитель-библиотекарь, профессор античности в кассельском коллеже Карла Великого. Выполняя задание своего ландграфа, Распе совершал поездку по монастырям, отыскивая манускрипты и памятники старины. Это и привело его в Боденвердер, неподалеку от которого был расположен древний монастырь Кемнадэ.

По мере того как рассказчик одушевлялся собственным повествованием, дым из трубки струился все гуще, лицо преображалось, руки становились более беспокойными и маленький паричок начинал приплясывать на его голове – то ли от сотрясений, вызванных жестикуляцией, то ли от того, что, увлекаясь, барон непрестанно почесывал в затылке. Постепенно повествование его покидало берега реальности и челн воображения устремлялся в море безбрежной фантазии. Правда незаметно переходила в ложь, истинное перемешивалось с вымыслом. Однако природная наблюдательность, меткие характеристики, живой юмор и дар красноречия увлекали слушателей. Иные внимали россказням развесив уши. Те, кто был менее доверчив, посмеивались в душе над хвастовством охотника.

Таким увидел Мюнхгаузена в тот майский вечер и Рудольф Эрих Распе. Увидел и запомнил.

Через несколько лет в берлинском юмористическом альманахе «Путеводитель для веселых людей» появились шестнадцать рассказов-анекдотов под общим названием «Истории М – х – з – на». «Возле Г-вера, – говорилось в предисловии к ним, – живет весьма остроумный господин М – х – з – н, пустивший в оборот особый род замысловатых историй, авторство которых приписывается ему».

Спустя два года в том же журнале были опубликованы еще две небылицы М – х – з – на. Кто был их автором? Сам барон Мюнхгаузен? Едва ли, если учесть, как он потом реагировал на то, что стал всеобщим посмешищем. Тогда кто же сочинил эти забавные истории, высмеяв в них спесивых немецких юнкеров-помещиков?

Точно ответить на это современники затруднялись. Между тем небылицы эти положили начало целой серии веселых рассказов, опубликованных – будто бы от лица Мюнхгаузена – спустя несколько лет в Англии.