Герои и мученики науки [Издание 1939 г.]

— У вас натуральная оспа, — сказал Дженнер, осмотрев ее.

— О нет, доктор, этого не может быть, — с живостью возразила больная.

— Почему вы так в этом уверены? — удивился Дженнер.

— Да потому, что я уже болела коровьей оспой, а значит, не могу заболеть настоящей.

Женщина рассказала Дженнеру, что она молочница по профессии и два года назад заразилась оспой от своей коровы. Дженнер взял ее под наблюдение. Через несколько дней она выздоровела: оказалось, что у нее действительно была не оспа.

Дженнер и раньше заметил, что молочницы чрезвычайно часто заражаются оспой от дойных коров. Дело в том, что при оспе гнойнички у больной коровы появляются на вымени. Мудрено ли от нее заразиться доильщице? При этом у нее на руках появляются такие же оспинки, как у коровы на вымени. Это — легкое заболевание, которое обычно переносится на ногах.

Эдуард Дженнер.

Теперь Дженнер стал еще внимательнее присматриваться к молочницам. Они приходили к нему с ревматизмом, туберкулезом и другими болезнями, но натуральная оспа почему-то их щадила. Среди оспенных больных, которые нередко обращались, к Дженнеру, были представители самых разнообразных профессий: и торговцы, и священники, и фермеры, и пастухи, и сельские учителя. Но среди этих больных не было ни одной молочницы! Легкое заболевание коровьей оспой, бесследно проходящее в несколько дней, оказывалось великолепной страховкой от тяжелой, зачастую смертельной болезни.

«А если так, то почему бы не прививать искусственно коровью оспу, чтобы застраховать организм от натуральной?» думал Дженнер. Но он не скоро поделился с другими своей идеей. Для этого Дженнер был слишком щепетильным, слишком добросовестным ученым. «Надо прежде всего собрать побольше материала, тщательно проверить факты», решил он. И Дженнер собирал материал… в течение двадцати лет. Он тщательно изучал коровью оспу, наблюдал, как она передается человеку и как протекает у людей, делал бесчисленное множество прививок с одних животных на других. Наконец он решился сделать прививку человеку.

17 мая 1796 года в приемной доктора Дженнера было больше любопытных, чем больных. Посреди комнаты на высоком стуле сидел восьмилетний мальчуган с пухлыми щеками и задорными голубыми глазами. Он беспечно болтал ногами, не достававшими до пола, и сосал леденцы, которыми угощал его доктор. Доктор, видимо волнуясь, ходил по комнате. Он кого-то ждал. Дверь открылась, и на пороге показалась молодая женщина с перевязкой на руке.

— Наконец-то вы, Сара! — сказал Дженнер.

— Извините, доктор, немного опоздала, надо было отправить молоко в город, — сказала вновь прибывшая.

Это была молочница Сара Нельмс. Она недавно заразилась оспой от своей коровы Дженни.

— Не бойся, Джон, — ласково сказал Дженнер, подойдя к мальчику. — Я тебя чуть-чуть кольну, это не больно.

— Да что вы, разве я трусишка? Я Джека — и то не боюсь! — воскликнул мальчик.

Джек был старший товарищ, который частенько его поколачивал.

Доктор взял ватку со спиртом, вытер мальчику кожу на левом плече и ловко сделал небольшой надрез. Затем, взяв немного желтоватой материи из оспинки у Сары, он быстро перенес ее в царапину на плече Джона.

— Ну, молодец, не заплакал, — сказал он, потрепав мальчика по щеке.

Джон Фипс немного прихворнул — дня три он капризничал, плохо ел. Через несколько дней мальчик уже бегал и резвился.

Но этого было еще недостаточно. Главное испытание было впереди: надо было доказать, что Джон Фипс гарантирован против настоящей оспенной заразы.

1 июля того же года, когда оспинки, появившиеся у маленького Джона на месте укола, совершенно поджили, Дженнер сделал решительный опыт: он взял оспенный гной у больного натуральной оспой и привил его Джону.

Для Дженнера настали мучительные дни. Он не мог ни есть, ни спать. Ночи напролет он метался в постели. Тяжелое сомнение и страх за ребенка одолевали его. А что, если он ошибся? А вдруг ребенок заболеет? Это будет крушение всех надежд! Неужели двадцатилетний труд пропал даром?

Но прошла неделя, другая, третья. Ребенок оставался совершенно здоровым. Когда Дженнер убедился в успешном результате своего опыта, восторгу его не было конца. Обычно спокойный, уравновешенный, он пел и кружился от радости. Предохранительное действие оспопрививания было доказано. Вакцина, взятая от коровы, представляла совершенно безвредное для человеческого организма предохранительное средство.

Теперь только Дженнер решился опубликовать свое открытие. Оно было встречено в медицинском мире с большим недоверием. Вакцину Дженнера применяли с осторожностью. На первых порах ее прививали преступникам, жизнью которых не дорожили. Делали пробу и на сиротах из воспитательных домов: умрет — беда невелика! Но все опыты прививки проходили удачно. Недоверие врачей мало-помалу рассеивалось.