Герои и подлецы Смутного времени

Соглашаясь с тем, что поляки лишь воспользовались ситуацией в Московском царстве, надо указать на то, что ни Болотников, ни тем более, «царевич Петр» не имели самостоятельного значения, а являлись ставленниками боярина Телятевского и князя Шаховского, имевших, в свою очередь, сильного покровителя в Москве, который и являлся основной пружиной развития всех событий, связанных с царем Дмитрием I и с Тушинским вором.

Интересно и то, что Лжедмитрий появляется тогда же, когда Болотников начинает терпеть поражения. В июле 1607 г. царские войска разгромили его армию под Каширой. Поражение Болотникова являлось следствием отпадения от него сначала боярина Телятевского, а затем – и князя Шаховского. Из чего можно сделать вывод, что заговорщики в Москве испугались дальнейшего усиления народного движения и его выхода из-под контроля. Те, кто в действительности руководил событиями, решили отдать повстанцев на растерзание Шуйскому, и начать все сначала – с новым своим ставленником. И вот, незадолго до битвы под Каширой, в июне того же года, впервые появляется на политическом горизонте новый «Дмитрий Иванович» – как утверждают, в белорусском городке с говорящим названием Пропойск.

Точности ради надо сказать, что самозванец – кем бы он ни был – заявил о себе еще при царе Дмитрии I, называясь «всего лишь» дядей царя – Андреем Андреевичем Нагим. В Пропойске его арестовали по подозрению в шпионаже и отправили в Стародуб под конвоем. Все это свидетельствует о том, что новоявленный «царский родственник» не был местным уроженцем – иначе жители Пропойска знали бы его как облупленного. Интересно и то, что обвинили его в серьезном преступлении, но вместо допросов и пыток отправили в близлежащий крупный город, центр бывшего княжества, где он чувствовал себя совершенно свободно и даже послал агитировать по окрестностям своего подручного, назвавшегося «московским подьячим Александром Рукиным», который принялся уверять местных жителей, что царь Дмитрий Иванович жив и находится в Стародубе. Нечего и говорить, как заинтриговал он слушателей. Особенный интерес проявили жители Путивля. Недолго думая, они потребовали от «подьячего» предъявить государя или пойти под пытки. Пришлось привести путивльцев к «царскому дяде» и объявить того царем. «Нагой» сначала отпирался, но собравшиеся вокруг стародубцы и путивльцы пригрозили пытками и ему. Тогда самозванец резко сменил курс и потрясая палкой (видимо, ввиду отсутствия посоха) закричал на окружавших его людей: «Ах вы б… дети, еще вы меня не знаете: я государь!» Тут произошла патриархальная картина единения народа и власти: стародубцы пали «царю» в ноги и стали просить о прощении: «Виноваты, государь, перед тобою!». А потом принялись собирать деньги и войска для похода на Москву.

Во всей этой истории с появлением самозванца обращает на себя внимание своевременность событий. Под Москвой дворяне-союзники только бросают Болотникова, еще впереди окончательный разгром его армии, а в Пропойске уже завертелась новая авантюра и неведомая сила толкает в спину невесть откуда вынырнувшего «царского дядю», дает ему конвой, подручных, препровождает в Стародуб, позволяет дурить народ и собирать войска.

Тем временем Шуйский, решив, что после разгрома Болотникова уже ничто не омрачает небосклон его царствования, нежился на брачном ложе с молодой и хорошенькой женой, Марией Буйносовой-Ростовской, занимаясь, для разнообразия, также и совершенствованием законодательства и пытаясь хоть как-то с помощью новых законов сгладить социальные противоречия в стране. Однако он не учел, что времени у него ни на супружеские радости, ни на законотворчество уже не оставалось.

Хотя, как утверждают современники и историки, нового претендента его сторонникам пришлось заставлять заявить свои «права» на московский престол под угрозой пыток, действовал он чрезвычайно прытко. Несмотря на некоторые проблемы в начале, его поход на Москву, начавшийся весной 1608 г., превратился в триумфальное шествие.

30 апреля – 1 мая 1608 г. его войска, практически без боя разгромили высланную ему навстречу московскую армию под командованием князя Дмитрия Шуйского. Не желавшие сражаться за Шуйского москвичи бежали, как только завидели вражеских казаков и поляков. Ополчение самозванца гнало московскую армию много верст, и наконец, настигло у построенной Иваном Грозным засечной черты – огромной деревянной стены с земляною насыпью, тянувшейся на сотни верст и защищавшей русские границы от крымских набегов. Там и тут стену прорезали ворота, и когда в ближайшие из них пытались протиснуться несколько тысяч человек, они были порублены и затоптаны догнавшими их поляками. На другой день остатки бежавшей московской армии заперлись в Волхове, но еще через сутки сдались и присягнули самозванцу.