Герой из героев. Попытка не пытка

Путь было не продолжить. В надежде найти способ попасть в Юрвенлэнд я застрял в приграничном городе-заставе с поэтичным и смутно знакомым мне названием Крепкий Орешек. За время моего путешествия конфликт между странами достиг такого уровня, что обе стороны активнейше готовились к скорой войне. И хотя даже пессимистично настроенные граждане ухмылялись, уверенно прогнозируя, что до весны, когда амбары начнут пустеть, ничего не начнётся, в город стягивались всё новые и новые войска. А последний обоз включал в себя и осадные машины.

Враг тоже не дремал. По ту сторону стали уверенно возводиться укрепления. В ответ, по эту началось рытьё многочисленных окопов. Так что зря я рассчитывал столь легко перейти границу. Без особого дипломатического дозволения подобное не допускалось. И контроль был строжайшим! И всё же у меня свербило в одном месте от желания уйти из этого мира куда подальше, а потому я не мог бездействовать.

Итак, будучи деятельным по природе, я рассчитал, что проще всего станет выявить лазейку через армию. И потому на второй день пребывания в Крепком Орешке самостоятельно вызвался служить писарем. Серьёзно, а чего ждать, когда меня насильно призовут добровольцем в какую-нибудь пехоту? Кстати, стоит отметить, что стандартное обмундирование мне всё равно выдали. Оно было мне совершенно ни к лицу, выглядел я в нём откровенно нелепо и даже жалко, да и весила плотная кожа, утыканная металлическими нашлёпками, чрезмерно. В таких доспехах не то, что воевать, двигаться было невозможно! Кроме того, тело под ними ужасно прело. Хорошо ещё, что жаркие дни наконец-то закончились, а потому промозглый осенний ветер приятно иссушал выступающий пот. Но не все были солидарны со мной в таком мнении и в знак протеста активно распространяли лёгочную инфекцию. К счастью, мой иммунитет по-прежнему был на высоте, а потому точку зрения менять мне всё же не пришлось.

Терпеть не могу перемены такого рода!

Основательной проблемой моего решения пересечь границу в составе действующей армии стала и Элдри. Прежде всего, её было необходимо держать подальше от людных мест. Мне крайне не хотелось, чтобы новоявленный талантец выявил какой дерзкий Квалификатор. Некое облегчение в этом вопросе, правда, приносило то, что именно Квалификаторов внутри заставы я пока не видел. Мой взгляд выцепил Алхимика и парочку Соискателей, но им по рангу не положено было заботиться о снабжении школ новыми учениками. Однако кто знал, что могло им взбрести в голову? Поэтому девочке было строго-настрого наказано держаться от людей подальше и лишний раз вообще носа своего не показывать. А мне самому пришлось искать не просто абы какое местечко, а такое, которое позволило бы держать малявку при себе. И несмотря на то, что число грамотных людей с каждым годом в Амейрисе существенно снижалось, подобному балласту учёного человека не возрадовался ни один командир. Они поголовно несли какую-то редкостную чушь о том, что женщинам и детям на передовой не место. Великая Тьма, какой бред! Из этого можно было сделать только один, единственно возможный вывод, что стратеги они так себе. Это если мягко сказать. Ведь если впереди армии заставить маршировать женщин и детей, то чувство морали противника заставило бы его действовать куда как менее обдуманно. Однако высокопоставленную должность, дабы я донёс эту разумную мысль до тупоголовых полководцев, мне никто не предлагал, а потому пришлось довольствоваться тем, что имелось. Нашёлся некто, кому я и такой подошёл. Мне достался скромный статус писаря при капитане Олафе — человеке неприятном и самовлюблённом.

Положение Олафа — внебрачного отпрыска какого-то там влиятельного вельможи, требовало добиться хоть чего-то значимого в его тусклой жизни. И планы у него были определённо честолюбивыми. Вот только беда, соответствующими способностями для покорения намеченных вершин он не обладал. И его вечно дурное из-за этого настроение всенепременно переносилось и на подчинённых ему людей.

Меня он принял холодно неприязненно, но мой почерк и молчаливость (делать мне больше нечего, как с таким придурковатым самодуром беседы вести!) ему приглянулись настолько, что Олаф позволил остаться и Элдри в качестве прислуги. А, может, в отличие от прочих командиров он сумел-таки сообразить, что крайне сложно найти служанку даже такого возраста, готовую работать исключительно за еду и место для сна.

— Мы здесь надолго, Морьяр? — утром третьего дня службы шёпотом поинтересовалась девочка в очередной раз. — Мне здесь не нравится. Совсем-совсем.

— Нет, скоро у нас получится переправиться в Юрвенлэнд. Но даже если мои рассуждения неверны, то через неделю мы всё равно уйдём отсюда.

— Эй, малявка, чего так долго? Где моё вино?!