Герой из героев. Попытка не пытка

— Да. Стоило мне пересказать святому Артуру ваши слова, как он помчался на колокольню и заиграл песнь Энкаймы! Её положено играть всего один раз в году, но святой Артур с согласия иерахона заставил колокола петь. Тогда люди замерли и умолкли. А когда святой Артур, не щадя голоса своего, зачитал им отрывок из святого писания, то они и устыдились.

Когда это я им говорил вытворять такое?

…И как я всё это пропустил?!

— После этого, — воодушевлённо продолжил Стефан, — мы все вышли на улицы, обошли круг по Пути Смирения, и святой Артур наказал, чтобы, как и во время праздника Милости Энкаймы, мужчины следовали к храму за мужчинами по дороге Доблести. Женщины за женщинами по дороге Материнской Верности. Девушки, юноши и дети по дороге Послушания. А седым и немощным достался путь по дороге Милосердия.

Вот теперь я, кажется, начал понимать, что мне некогда желал втолковать мужчина в клетчатой кепке. Это я про того, что курил возле меня трубку в очень далёком отсюда мире. Мои глаза видели людей вокруг. И закрой я их, то легко нарисовал бы то, что видел. До последнего блика солнечного луча в волосах! Но намного разумнее стало бы сосредоточиться на том, что прежняя толпа действительно рассредоточилась в зависимости от пола и возраста.

— Хм. Ну, хорошо, что вам стало легче лечить всё это стадо… ох, всех этих добрых людей, конечно!

— А вы куда? — остановил меня Стефан вопросом.

— Дальше лекарство готовить. Здесь и без моего участия все справляются.

— Без вас у нас ничего бы не вышло, — сверкая фанатизмом в глазах, сказал подошедший Артур и, бухнувшись предо мной на колени, поцеловал мою ступню. Усмирённая боль помешала реакции. Своевременно убрать ногу я не успел, а потому мне оставалось только мысленно чертыхаться под послышавшиеся удивлённые шепотки.

— Энкайма творит чудеса через вас!

— Да-да. Энкайма. Через меня. Чудеса творит! — затараторил я и одновременно постарался выдернуть конечность из сухоньких рук жреца. Что угодно лишь бы он прекратил меня касаться! Но Артур держал крепко, а потому я воскликнул. — Отпустите! У меня нога из-за молящегося Рикарда до сих пор болит!

— Ох! — округлил глаза старик, прежде чем зло нахмурил лоб и наконец-то расцепил свои пальцы. Но я рано обрадовался свободе. Теперь возле меня стоял ещё и иерахон.

— Наш брат в гордыне своей стал носителем зла. Жнец веры Рикард наслал на город гнев Энкаймы, и его руками мы едва не лишили себя милости её, — негромко сказал он. — Что же богиня велит нам делать с ним? Скажи, о святой Морьяр!

А вот такой поворот событий мне уже нравится. Очень-очень нравится!

— Надо запереть его в той клетке, куда он поместил меня. Только переломайте ему кости ступней да добавьте в соседи нескольких человек, только что умерших от чумы. Пусть от голода он обгладывает их больные тела! От жажды высасывает гной из их ран! А там и сам сгниёт заживо безумным зверем в полной темноте и полнейшем одиночестве.

— Да, — задумчиво согласился Артур по некотором всеобщем напряжённом молчании. — Он принёс людям тьму. Это верно оставить его во тьме. И коли осталось в нём человеческое, то не осквернит он сосуды душ добрых людей и тем очистится перед Энкаймой.

— Будет так, — кивая головой, подтвердил иерахон и громко произнёс: — Люди! Восславьте нашу милостивую богиню, пославшего нам святого Морьяра — простого человека, изгоняющего чуму Борхайта, как обычную хворь!

Горожане последовали примеру жрецов и встали передо мной на колени. Подобное, пусть и без такого энтузиазма и радости в глазах, происходило не впервые в моей жизни. А потому я не стал долго уделять внимание возликовавшей толпе. Досчитал до одиннадцати, держа одну руку повыше, и с гордостью ушёл в лучах славы.

Скажу честно, покидал площадь я в наипрекраснейшем настроении! Даже прихрамывал как-то бодро… пока вновь не вернул чувствительность ступне.

— Не. Ну, кому скажи, а? — послышался ехидный голос, едва мне стоило пройти через ворота на территорию храма. — Это что? Точнее за что?! Почему только в моём мире Предвестника Тьмы святым признать могут?!

— Какой бог, такие и жители. Дурные.

— Знаешь, может и так. Но тогда замечу, что своим появлением на свет ты, мой мальчик, явно перегнул палку!

Я всё-таки посмотрел на Арнео. Бог выглядел рассерженным, но его суровость из-за остренькой узкой бородки, похожей на козлиную, казалась комичной. Так мог сердиться шут. На его гнев все придворные всё равно реагировали смехом. Вот и я, подобно королю, улыбнулся, прежде чем произнести:

— Шёл бы ты прочь, поэт!

— Я далеко не сторонник чумы Борхайта, особенно выпущенной на волю Чёрным магом…

— Чёрным магом? — не давая сказать Арнео всё, что он желал, вклинился я.

— Да, Чёрным магом! И, чтобы ты знал, пусть я ни во что и не вмешиваюсь, но мне в радость, что этому служителю Тьмы подпалили пятки. Как в радость и то, что чума не расползлась по герцогству — одному из немногих земель, что стойко сдерживает амбиции Ордена… Но какого? Какого хрена, мать твою, ты вносишь в мой мир такие технологии?!