Герой из героев. Попытка не пытка

— Брат. Святой Морьяр спас этот город. И ты говорил, что герцог едет сюда воздать хвалу Энкайме. Разве осуществить подобную просьбу столь сложно?

Несколько позже жизнь показала, что хотя мою просьбу барону Юрунду исполнить оказалось не сложно, но смириться с её последствиями он не смог до конца своих дней.

* * *

Дед Элдри действительно прибыл в Ниттер. Горожанам до последнего никто ничего об этом не говорил, но приготовления к встрече наивысшего лица страны раскрыли все карты. В город тут же потянулись ручейки жителей из близлежащих селений, а потому на главном проезде всё равно образовалась давка зрителей.

Его высочество Джозеф Бонтьэль был одет только в белые и красные цвета. Это должно было показать испытываемые им одновременно скорбь и радость (в Юрвенлэнде белый цвет символизировал траур, а не наивысшее благополучие, как, например, в Шрай‑Хане или в Амейрисе). За ним следовал отряд рыцарей в сверкающих на солнце доспехах и несколько обычных солдат, тоскливо играющих на музыкальных инструментах. Наверное, со стороны для столь отсталого мирка выглядела процессия изумительно. Однако я не мог толком судить об этом, так как наблюдал за ней с колокольни храма и увидел лишь завершение зрелищного шествия. Да и в голове моей были иные мысли. Когда я сбегал вниз по ступеням, мне с грустью думалось, что моя встреча с герцогом произойдёт не раньше, чем под вечер. Хотя, чего я? Мне бы намного сильнее радоваться, что она вообще должна состояться.

Стоит сказать, перемены в моём печальном настроении произошли быстро. День едва перевалил за середину, как я пришёл восторг от известия — меня ждут.

Иерахон представил меня с холодным почтением. Моё пребывание Его святейшеству уже успело поднадоесть, ибо кроме создания лекарства ничего свойственного пути богини я не проявлял. Но и просто выгнать меня взашей выглядело совсем уж неприлично. А дальше события сложились следующим образом. Герцог Юрвен, услышав о моих заслугах, изъявил желание посмотреть лабораторию и предложил мне сопроводить его. Конечно же я не отказался! А там, стараниями одного барона, Его высочество подал своей свите знак основательно отстать. Так что у меня появилось несколько минут на приватную беседу.

— Мой верный слуга и друг верит, что вам есть что сообщить мне. Итак, святой Морьяр. Богиня желает дать мне некий знак?

— Дело не в знаках. Думаю, если бы он хотела или могла сделать нечто подобное, то обратилась бы к вам напрямую.

Не будь этот человек столь сед, то он не был бы так похож на Эветту. Однако белоснежные волосы по плечи усилили схожесть отца и дочери. У них действительно имелись общие черты лица несмотря на то, что герцог был мужчиной и глубоким стариком.

— Ха! — предварительно внимательно поглядев на меня, усмехнулся Джозеф Бонтьэль. — Мне нравится, когда люди не пытаются внушить мне, что я чего-то там должен делать именем всякого волшебного дерьма! И, ну, не надо на меня так смотреть. Я же прекрасно вижу, что святость из тебя льётся как молоко из козла… Так как? Кто надоумил тебя спасти мой город? Откуда эта странная магия без магии?

— Магия без магии?

— Мне донесли, что ты не маг, и что в том, что ты сделал, нет ничего магического. Но по итогу у тебя получилось создать нечто сверхъестественное. И это тоже магия.

Взгляд его серо-зелёных глаз мне не понравился. Определённо. Хотя лицо герцога продолжало излучать прежнюю доброжелательность, я насторожился до предела. И дело было не в моей проницательности. Просто я отлично знал, как выглядела Эветта, когда находилась на распутье сделать или нет какую-то особенную гадость. А потому, благо вопроса в конце речи не прозвучало да и разговор мне хотелось повести о другом, я сказал:

— Мне понадобилась встреча с вами, чтобы поговорить о наследии миледи Элисаветты Бонтьэль.

Выражение лица Джозефа переменилось на строгую беспристрастную маску.

— Зачем? Она мертва.

— Да и именно поэтому у меня и возникли некоторые сложности.

— Сложности? У тебя? — несмотря на резкие интонации, голос герцога оставался приглушённым. Однако он остановился, чтобы смерить меня неприязненным грозным взглядом. — Моя дочь умерла ребёнком. И намного раньше, чем ты родился.

— Она умерла в конце этого лета. И, пожалуй, я смогу доказать вам, что знал её.

Я вытащил на свет потускневшую от времени и несколько погнутую пряжку с детских туфель Эветты — моё тайное сокровище. Шансы на то, что старик вспомнит такую мелочь, как чеканку на ней, были ничтожны. Но другого доказательства у меня не имелось.

— Если не узнаёте рисунок…

— Я узнаю, но это ничего не меняет, — Джозеф продолжил уверенно шагать, так и не взяв пряжку в руки. — Ты сам сказал, что она мертва.

— Но дочь Эветты жива!

— Эветты? — переспросил герцог.

— Простите, Ваше высочество. Миледи Элисаветты.

— Нет, я хорошо помню это имя. Моя жена придерживалась древних традиций и называла дочь Эветтой, считая, что я вовсе не догадываюсь, что это совсем не сокращение от полного имени, — спокойно пояснил Джозеф и не менее спокойно уточнил. — Так вы говорите, что у меня есть внучка?

— Да.

— И где она?