Герой из убежища

Мой дядя, которого я всегда считала чрезвычайно важным и серьезным, не мог снизойти до общения с детьми, поэтому о нас с братом он высказывался коротко и обращаясь непосредственно к нашим родителям. Затем он извинился и сообщил, что ему требовалось уехать выполнять срочные дела, из-за которых он и приехал с семьей в Ташкент. Не согласившись остаться на обед, он сел обратно в такси и уехал, и мой отец остался без собеседника.

Стол был накрыт в зале. Мы с матерью и братом носились из стороны в сторону, неся блюда и приборы. Кенайи с жеманной улыбкой сказала дочерям помочь нам, и они неохотно встали из-за стола. За обедом разговаривали только женщины. Отец быстро поел и пересел на диван смотреть телевизор. Мои двоюродные сестры, с которыми я никогда не была близка, как обычно не подавали голоса. Перспектива провести с нами день явно их не радовала, и они даже не пытались казаться вежливыми. Старшая, точная копия кенайи, с каменным лицом кормила своего капризничающего брата. Младшая уткнулась в книгу, несмотря на возмущение своей матери.

– Да, они сейчас в том возрасте, когда дети начинают демонстрировать свой характер, – щебетала кенайи.

Всё это мероприятие казалось навязанным и таким искусственным. Моя мать тщательно изображала гостеприимную хозяйку, но ни у кого не могло быть сомнения в её неискренности. Кенайи, которая всегда любила поболтать, выглядела более убедительно, хоть в её речах и не было глубины и открытости. Она оживленно делилась с нашей матерею новостями всех своих соседей, не забывая упомянуть о том, чьи дети женились и с какими семьями породнились.

Опустошив косу, мой брат уселся на полу перед телевизором. Я унесла на кухню лишнюю посуду и села рядом с отцом. Шёл футбольный матч, который отец и брат смотрели одинаково наклонив голову набок и слегка нахмурив брови. В такие моменты они были очень похожи, что я была вынуждена признать. Было забавно наблюдать за тем, как даже в опасные моменты игры они сохраняли безразличное лицо, словно выражать эмоции было под запретом.

Закончив кормить маленького Акбара, точнее, смирившись с его нежеланием есть, двоюродная сестра отпустила братика, предоставив ему возможность развлекать себя по своему усмотрению. Хоть я была старше него всего на два года, я не воспринимала Акбара как приятеля, с которым можно было бы поиграть, а чувствовала ответственность за двоюродного брата, нянчиться с которым его родные сестры не собирались, но мне самой так не хотелось следить за ним. Сначала он просто бегал из одного угла зала в другой, не приближаясь к потенциально опасным предметам, и я могла вздохнуть с облегчением. Но это занятие быстро наскучило ему. Он начал дергать моего брата, привлекая к себе внимание.

– Пойдём, на улице поиграем, – предложила я Акбару, чтобы дать моему брату возможность хоть немного посидеть в спокойствии. Но я не была интересна маленькому капризнику, у которого были две старшие сестры. Он смахнул мою руку с плеча и продолжил хлопать брата по голове.

В иной день мой брат, возможно, заставил бы себя поиграть с родственником, которого редко видел. Но мы были такими изнурёнными, и Акбар вёл себя так навязчиво, что с ним просто не хотелось иметь дело.

– Давай досмотрим матч, потом погуляем, идёт? – предложил мой брат.

Акбар захныкал и поплёлся во двор. Я побежала за ним. Под деревом он нашёл длинную палку, которая сразу вызвала у меня опасения своими острыми короткими ветвями. Я безуспешно пыталась заставить мальчика бросить колючий предмет, на что он грозился ударить меня. Будучи единственным сыном в семье, младшим ребёнком, Акбар явно был избалован и привык добиваться своего. Он вернулся к моему брату со своим новым оружием и продолжил действовать ему на нервы. Женщины были слишком заняты своими разговорами, а двоюродные сестры не спешили прерывать отдых от маленького хулигана. Мой брат стоически терпел, решив переждать, пока он надоест Акбару своим безразличием.

– Можешь его толкнуть наконец? – грубо сказал отец.

Акбар кинул палку на пол и начал буквально избивать моего брата кулаками. Я в первый раз видела, чтобы у кого-то хватило смелости так себя вести по отношению к моему брату.

– Даже постоять за себя не можешь, мальчик вдвое меньше тебя и при этом сильнее. Какой же слабак, – продолжил отец. В его словах было столько желчи и презрения, что постороннему не сразу было бы ясно, что он обращался к ребёнку, да ещё к собственному сыну.

Это оказалось последней каплей, терпение брата подошло к концу. Он развернулся и толкнул Акбара, и тот громко упал на пол. Осознав, что произошло, маленький хулиган истошно завопил. Женщины и мои двоюродные сестры бросились к нему, а мой брат, с трудом встав, молча вышел из зала.

– Идиот, – бросил ему отец напоследок.

Акбар ревел так, будто был тяжело ранен, и женщины недоумевали, где ему было больно и что вообще произошло.

– Передай этому негодяю, что я с ним поговорю, – сказала мне мать.