Герой из убежища

Я вышла из дома, но не чтобы передать угрозу матери. Мой брат сидел на ступеньке перед входом. Я подошла к нему из-за спины и увидела кровь на его колене. Похоже, он впился ногой в ветку Акбара, когда резко к нему развернулся. Я побежала за баночкой зеленки и ватой. Вернувшись к брату, я хотела обработать его рану, но он отвернулся от меня.

– Уйди, пожалуйста, – сказал он.

Я с трудом отступила от него. Я уже освоила, что если мой брат был не в настроении, никто не мог его утешить и никто не должен был приближаться к нему, но просто взять и оставить его одного давалось мне нелегко. Бесшумно сев на топчан, я исподволь наблюдала за ним. Струйка крови стекала по его голени, и он следил за тем, как она движется всё ниже. Я оставила на ступени зеленку и вату, но мой брат так и не воспользовался ими, чтобы вытереть кровь и обработать рану.

Я не знаю, как долго мы так сидели. В доме наступила тишина, казалось, и весь мир замер. Изнуряющее солнце светило так ослепительно, что я была рада сидеть в тени деревьев, в отличие от моего брата, который был прямо под яркими лучами, навязчиво ласкавшими его каштановые пряди. Как же мне хотелось пробраться в его мысли, понять, что именно не даёт ему покоя, почему он казался обиженным на весь свет и, в первую очередь, на самого себя. Время от времени он поднимал свой взор, прищуривался и долго не отводил взгляд. Мне было так же больно смотреть на него, как ему на солнце, но я не могла отвернуться. Почему-то у меня застрял ком в горле, и если бы мне требовалось говорить, я бы, наверное, тут же зарыдала. Я была уверена, что никогда в жизни не увижу более печальной и в то же время прекрасной картины.

VI. Заветная коробка и планеты под ковром.

Я берегла коробку мелков, как самое ценное сокровище, которое у меня было. Чтобы подарок дедушки всегда был у меня на виду, я хранила его на тумбочке перед зеркалом в коридоре. Заходя в свою комнату и выходя из неё, я часто брала в руки заветную коробку и подолгу, будто в трансе, разглядывала её. Я изучала мельчайшие детали пестрой поверхности, затем аккуратно открывала коробку и разглядывала мелки. Проходили недели, а я так и не осмеливалась воспользоваться ими. Мне хотелось сохранить их нетронутый вид как можно дольше.

В одно прекрасное утро, когда я пребывала в особенно прекрасном расположении духа, я спустилась на кухню помогать матери готовить завтрак сразу после пробуждения, не зайдя к брату. Мы уже разложили кашу по тарелкам, а брата всё не было слышно. Отец второпях поел, потребовал, чтобы мать не позволяла сыну так подолгу лежать в постели и ушёл по делам. Еда на тарелке брата остывала. Я не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь так долго спал.

– Иди, разбуди его, – сказала мать.

Оставив на столе откусанный ломоть хлеба, я побежала вверх по лестнице. Дверь в комнату брата была приоткрыта, оттуда не доносилось ни звука. Я осторожно вошла, надеясь застать брата врасплох, но испугалась сама, увидев, что кровать застелена и моего брата не было. Я не сразу увидела его. Он стоял за приподнятым ковром, висевшим на стене. Как только он заметил, что был не один, он опустил ковёр и прижал его рукой.

– Что вы делаете?

– Завтрак готов? Я сейчас спущусь, – как ни в чем не бывало, сказал мой брат.

Но в тот раз от меня было не так легко отделаться. Мой брат смеялся, спихивая меня от стены, но в конце концов сдался и позволил посмотреть на то, что он прятал. Я приподняла ковёр. На стене были аккуратно нарисованы шары разных размеров. Я вопросительно посмотрела на брата.

– Это… это планеты, – смущенно сказал он.

Я не помнила, когда мой брат в последний раз так увлечённо что-то рисовал. Надо отдать ему должное, его планеты выглядели не хуже, чем зарисовки в книгах. Для каждого шара были использованы разные цвета. Я внимательно рассматривала технику выполнения и всё больше поражалась тому, как талантлив был мой брат.

– Красиво, – сказала я и больше ничего не смогла выдавить.

Мой брат улыбнулся и взъерошил мне волосы.

– А чем вы рисова…

Моё сердце ушло в пятки. Я осмотрелась в комнате в поисках моей коробочки. Она валялась на полу. Мой брат всё ещё держал в руках кусок мела, который был уже в два раза меньше своего изначального размера. Я закричала и пулей выбежала из его комнаты, захватив мою коробочку с остатками мелков. Мой брат помчался вслед за мной. Он обогнал меня и, загородив дорогу, сказал виноватым голосом:

– Прости, коробка лежала в коридоре, я думал, что ты разрешишь её взять…

– Больше… никогда… не подходите… ко мне!!! – я вся тряслась и задыхалась от гнева.

– Что это ещё за крики? Искандар, садись быстрее, завтрак уже остыл, – сказала наша мать, не придав значения тому, что её дружные дети впервые ссорились друг с другом.

Я толкнула брата и бросилась к воротам. Как раз в этот момент дверь отворилась и вошёл дедушка. Вздрогнув от неожиданности, я крепко обняла его и зарыдала. Дедушка ласково гладил меня по голове и поздоровался с моей матерью и братом.