Герои Коммуны

После трагического поражения 3 апреля Коммуна принимает решительные меры. Форты и крепостные стены повсюду занимают батальоны коммунаров, создается сеть траншей. Снова был занят пригород Курбевуа и укреплен баррикадами мост Нейи.

Но 7 апреля следует новый тяжелый удар — версальцы взяли мост Нейи. Там командовал Бержере, тот самый храбрый Бержере, который еще в вылазке 3 апреля проявил полную неспособность руководить боями. Накануне нового поражения Бержере писал: «Что касается Нейи, этого предмета домогательств наших противников, то я сильно укрепил его и вызываю целую армию атаковать его». Бержере хвастал, что живым не уйдет с моста. Но 7 апреля в 4 часа дня, несмотря на героическое сопротивление коммунаров, мост Нейи был потерян.

Бержере сместили, а па его место назначили польского офицера Ярослава Домбровского. Возник конфликт, ибо генеральный штаб Бержере выступил против этого назначения. Делеклюз тогда первый раз вмешался в военные дела. Молодой, молчаливый, светловолосый поляк, бывший офицер русской армии, сразу поправился Делеклюзу, и он решительно выступил в его защиту. Делеклюз знал, что Домбровский еще 18 марта требовал наступления на Версаль. 9 апреля с двумя батальонами Домбровский атаковал версальцев в Апьере, обратил их в бегство и занял важные позиции. Домбровский быстро завоевал авторитет не только бесстрашного, но и очень умелого генерала.

К несчастью, далеко не все военные назначения Коммуны были столь же удачны. С 3 апреля управление всеми военными делами доверили Клюзере, человеку с весьма противоречивой биографией. Он получил орден Почетного легиона за расправу над восставшими рабочими в июне 1848 года. Потом он воевал с русскими в Крыму, служил в Алжире, попал в отряды Гарибальди, участвовал в гражданской войне в США, где получил чин генерала. Затем Клюзере оказался в Ирландии в рядах борцов за независимость. После этого занялся журналистикой и даже присоединился к Интернационалу. Вместо с Бакуниным он устроил восстание в Лионе осенью 1870 года. Там он проявил себя так, что дал основание Марксу назвать его «ослом… дураком и трусом». Маркс писал о нем: «…жалкий, навязчивый, тщеславный и честолюбивый болтун Клюзере», «легкомысленный, поверхностный, навязчивый, хвастливый малый».

И вот этому человеку Коммуна и доверила руководство своими военными делами! Почему это произошло? Потому, с горечью говорил потом Делеклюз, что не нашлось никого другого. После тяжелого разочарования в своих доморощенных полководцах из революционеров Коммуна искала профессиональных военных. Клюзере, которому дело Коммуны было совершенно чуждо, сыграл на этом.

С самого начала деятельности Клюзере на посту военного делегата Коммуны Делеклюз питал к нему серьезное недоверие. До поры до времени он молчал, поскольку не считал себя достаточно компетентным в военном деле. Однако Клюзере вел себя так, что и слепому становилось ясно: Коммуна сделала еще одну серьезную ошибку!

В одном из своих первых приказов Клюзере объявил: «Наша задача заключается в том, чтобы мы… терпеливо ожидали нападения, ограничиваясь со своей стороны обороной». Оборонительная тактика для восставшего народа всегда гибельна. Тем более что Тьер с помощью немцев, возвращавших ему военнопленных, непрерывно увеличивал численность своих войск. Если бы Клюзере хотя бы укреплял оборону! Но он постепенно разрушал и без того слабую организацию Национальной гвардии. Клюзере затеял нелепую реформу Национальной гвардии, разделив ее на маршевые батальоны из молодежи и на гарнизонные войска из гвардейцев старше 35 лет. В результате установившиеся связи, влияние людей с революционным опытом ослабели. Во всей системе военного управления царил хаос. В распоряжении Коммуны имелось достаточное количество винтовок нового образца — «шаспо», а батальоны сражались старыми пистонными ружьями.

Клюзере вел себя так, что возникали сомнения в его психической нормальности. В разгар ожесточенных боев он буквально спал целыми днями, он совершенно бездействовал, когда надо было вмешаться. Это был какой-то невероятный шарлатан, предпринимавший действия, которые невозможно было объяснить никакими здравыми соображениями. Клюзере, кроме всего прочего, не терпел вмешательства в военные вопросы. Когда Делеклюз начал контролировать военные дела, Клюзере люто возненавидел его.

А между тем Делеклюз даже проявлял исключительную тактичность и осторожность в отношении Клюзере. 21 апреля деятельность военного делегата стала предметом обсуждения на заседании Коммуны. Военное положение Коммуны ухудшалось, поражения следовали за поражениями. И все же Делеклюз выступал против поспешных действий.

— Сейчас, — говорил Делеклюз, — все дает нам право сказать, что мы приближаемся к весьма критическому моменту; кризис налицо; может быть, он разразится уже завтра. Неужели вы полагаете, что настало подходящее время, чтобы вносить расстройство в едва только сложившееся управление, еще далеко не совершенные элементы которого позволяют нам удовлетворять в известной мере огромные нужды обороны?