Герои Курской битвы

4

И всё же, чтобы обезопасить армию от возможного удара во фланг слева, Ротмистров отдал распоряжение о создании противотанкового рубежа: на участок Труфанова он направил 104-й гвардейский истребительно-противотанковый и 1447-й самоходный артиллерийские полки из состава 5-го гвардейского механизированного корпуса, всего 19 противотанковых орудий и 11 самоходок. Теперь группа генерала Труфанова насчитывала 172 танка и САУ, 36 бронемашин, два артиллерийских полка и две противотанковых батареи. Таким образом, из состава 5-й гвардейской танковой армии были отвлечены немалые силы. Первый эшелон оказался существенно ослаблен, а второй превращён в резервную группу — в составе 5-го мехкорпуса осталось 92 танка. Там же, на левом фланге, до утра пришлось оставить и 10-ю истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду с её мощными 57-мм длинноствольными пушками, способными пробивать броню новых немецких танков. Бригада была передана Ротмистрову из состава Юго-Западного фронта специально для поддержки танковой атаки. И вот пришлось с ней расстаться, передав на вспомогательный участок. Правда, вскоре два полка спешно сняли с позиций и передали наступающим танковым корпусам.

Кроме всего прочего, из штаба фронта Ротмистров получил приказ о переносе часа атаки. Тут же приказ был продублирован в корпуса: начало атаки в 8.30 12 июля после артподготовки.

Артподготовка прошла неровно. На отдельных участках она продолжалась всего 15 минут, включая залпы реактивных миномётов по площадям, на других — до часа. Основная нагрузка легла на корпусную артиллерию. Гаубичная артиллерия фронтового подчинения, развёрнутая по рубежу Прохоровка — Красное — Правороть, работала в интересах 5-й гвардейской танковой армии, но ни в период развёртывания, ни в период ведения огня связи со штабом армии не имела. Артиллерийскую разведку проводить было некогда, и снаряды ложились по площадям.

Авиация в это утро вообще не работала — непогода. Правда, по некоторым данным, бомбардировщики 1-го бомбардировочного авиационного корпуса и самолёты прикрытия 4-го истребительного корпуса нанесли удар по району Яковлево. В атаке участвовали 78 Пе-2. Разумеется, на ход сражения эта атака повлиять не могла. Самая главная сила — штурмовики в этот день оставались на аэродромах.

В то же время в мемуарах Ротмистрова говорится об атаках немецкой авиации, о том, как «в безоблачном небе обозначились десятки „Юнкерсов“» и как они, «выбрав цели, перестроились и, блеснув на солнце стёклами кабин, тяжело кренились на крыло, переходя в пике». И дальше Ротмистров пишет о появлении советских самолётов, о воздушных схватках: «Один за другим запылали самолёты и, оставляя за собой густые шлейфы чёрного дыма, охваченные пламенем врезались в землю. Большинство „Юнкерсов“, преследуемые нашими истребителями, поворачивали назад, где попало сбрасывая свой бомбовый груз или уходя, не отбомбившись».

Либо литобработчик присочинял по поводу шлейфов чёрного дыма и отблесков солнца на кабинах пикирующих «Юнкерсов» утром 12 июля 1943 года над Прохоровским полем, либо сам автор утро 12 июля перепутал с другим. Обилие деепричастных и причастных оборотов суть свидетельство того, что текст писан военным человеком.

«Ещё не умолк огневой шквал нашей артиллерии, как раздались залпы гвардейских миномётов. Это начало атаки, которое продублировала моя радиостанция. „Сталь“, „Сталь“, „Сталь“, — передавал в эфир начальник радиостанции младший техник-лейтенант В. Константинов. Тут же последовали сигналы командиров танковых корпусов, бригад, батальонов, рот и взводов.

Смотрю в бинокль и вижу, как справа и слева выходят из укрытий и, набирая скорость, устремляются вперёд наши славные „тридцатьчетвёрки“. И тут же обнаруживаю массу танков противника. Оказалось, что немцы и мы одновременно перешли в наступление. Я удивился, насколько близко друг от друга скапливались наши и вражеские танки. Навстречу двигались две громадные танковые лавины. Поднявшееся на востоке солнце слепило глаза немецких танкистов и ярко освещало нашим контуры фашистских танков.