Герой легенды (СИ)

Но главное: за верную службу Хорвуг награждает своих сторонников. Делая их сильнее, здоровее и удачливей простых смертных. А кому, как не охотнику, понимать истинную цену удачи!

А венчало рассказ Кирбовых гостей предложение присоединиться к ним. Самому посвятить жизнь Тьме.

Предложение это охотник принял с восторгом. Не зная, что в случае отказа люди в черных плащах собирались перерезать ему горло. Ведь, чего доброго, чужак, видевший служителей Тьмы, разговаривавший с ними, мог запросто выдать их кому-нибудь из местных. А крестьяне здешние, хоть и казались мирными и недалекими, прислужников Хорвуга, ужасных Маждулов породившего, точно бы подняли на вилы. Без сомнений и лишних разговоров.

Охотничий промысел Кирб, присоединившись к пятерке служителей Тьмы, совсем не забросил. Еда лишней не бывает, особенно когда путешествуешь в компании еще пяти голодных ртов. Зато он внес в свою жизнь другую перемену: порвал окончательно с семьей и родной деревушкой. Что, собственно, было закономерно. Как сказал новичку тот из новых спутников, кто первым заговорил с ним у костра (и теперь числил себя кем-то вроде наставника), служителям Тьмы семейные узы и прочие привязанности только мешают. Ибо все, кто не присягнул на верность Хорвугу, были для людей в черных плащах либо врагами, либо добычей. А это очень трудно — воспринимать как добычу или врага того, кого считаешь другом, кого любишь. Трудность же суть слабость. Самое противное Тьме качество в человеке.

Кирб кивал с пониманием в ответ на эти слова. А про себя признавал, что невелика потеря. Тем паче друзей у него в деревне не было, и никого он вроде особо не любил.

Большую часть времени Кирб и его новые товарищи скитались по лесам, разбойничали на дорогах, по ночам подворовывали в подвернувшихся деревушках. Но то были серые будни. Которые время от времени прислужники Хорвуга позволяли себе разбавить чем-то вроде праздников. Ритуалами, проводимыми не в храмах, как у Свидетелей, а в любом… желательно укромном, месте.

На одном из таких ритуалов, кстати, Кирб и был посвящен в служение Тьме. Тогда на его руке сделали надрез, а вытекшую оттуда кровь смешали с какой-то черной жидкостью из глиняной склянки — новичку еще сказали, что это кровь Маждула, убитого воинами Огненосного. Получившуюся смесь подогрели на костре и заставили Кирба выпить. Вкус был отвратный, но новичок заставил себя допить эту дрянь до конца, пусть и маленькими глотками. Зато ни звуком, ни мимикой не выказывая своего отвращения, как перед этим не показывал, что ему больно. Ведь брезгливость и боль — проявления слабости, слабость противна Тьме, а Кирбу менее всего хотелось отвращать от себя ее покровительство.

Но основное место в ритуале занимало жертвоприношение. Для него, кстати, подстреленная Кирбом дичь за редким исключением не годилась. Как объяснил наставник, во время ритуала жертва должна быть жива, испытывать боль и страх, чтобы служители Тьмы впитали эти чувства, делаясь сильнее.

Как именно они это делали, Кирб узнал во время первого же такого действа. После того, как один из прислужников Хорвуга под ритуальные песни стоявших вокруг остальных, закалывал жертву, ее… нет, не сжигали. Но зажаривали на костре и с удовольствием поедали. Причем в роли такой поедаемой жертвы могло выступать не только животное, но и человек.

Поначалу Кирба это открытие даже шокировало. Но наставник объяснил ему, что человеческая жертва даже более предпочтительна по целым двум соображениям. Во-первых, человек, как существо разумное, боялся сильнее, чем какая-то тупая скотинка. А, во-вторых, поедая человеческую плоть, приверженец Тьмы еще больше отдалял себя от остальной людской массы, скованной бессмысленными узами, законами, ложными истинами.

Обычно будущих жертв захватывали в плен во время разбойных вылазок. Ну, или похищали из деревень — какого-нибудь гуляку припозднившегося или кого-то, кому не посчастливилось жить на отшибе.

Новые соратники Кирба не гнушались ни мужчинами, ни женщинами, ни детьми. А если в их лапы попадала симпатичная бабенка, прислужники Тьмы еще и вдоволь успевали поразвлечься с нею перед ритуалом — каждый по очереди.

Очередь Кирба, как новичка, была последней, и к тому времени пленница, истерзанная другими прислужниками Хорвуга, в привлекательности сильно теряла. Но Кирб этого не замечал; данной части действа он предавался с удовольствием, всякий раз представляя на месте будущей жертвы, какую-нибудь из дразнивших его девиц родной деревни. Вспоминая, каким звонким смехом они заливались, глумясь над его рыболовными неудачами.

— Ну что, паскуда? — шепотом приговаривал Кирб, пыхтя над очередной пленницей, — теперь-то тебе не так смешно, а?